Из жизни звезд - Джиллиан Карр (1995)

— А что нужно Ричарду знать о нем? — огрызнулась Моника. — Упрямый болван! — Она пожала плечами. — Может быть, привлекательный, но все-таки болван. Так что выбросьте все ваши грешные мысли, дамы. Пошли, Ева, — она отодвинула стул, давая понять, что разговор на эту тему исчерпан. — Сейчас самое время осмотреть твои трофеи.

— Эта серебряная шкатулка от Рори, — показала Делия, когда Моника и Ева прошли в гостиную, где на лакированном столике китайской работы были сложены подарки. — Она просила передать тебе, что была страшно огорчена, что генеральная репетиция совпала со временем обмывания невесты. Но она мечтает увидеть всех нас завтра на премьере. Надеюсь, Рори будет иметь успех.

— Куки, — решительно сказала Моника, когда Ева потянулась к завернутому в розовую фольгу пакету. — Бери свою видеокамеру. Я хочу, чтобы осталась память о том, какое будет у Евы лицо, когда она увидит мой подарок.

Ева ахала, открывая тончайшей работы шкатулки, рассматривая фужеры для шампанского, хрустальные вазы, посуду из севрского фарфора. Когда она развернула подарок Моники, то испытала настоящее потрясение. На золоченой тисненой бумаге Ева увидела фотографию мавританского замка четырнадцатого века, окруженного фонтанами, выложенный плиткой уютный дворик и массивный деревянный разводной мост. Под фотографией находились два билета первого класса в Севилью.

«Это мой свадебный подарок вам двоим. Я хочу таким образом расплатиться за то, что когда-то в Милане нарушила ваше с Нико уединение».

— Моника, это просто невероятно! — ахнула Ева.

— Счастливого медового месяца тебе, дорогая. У вас будет замок и штат из пяти человек в течение недели. Только направьте им уведомление заранее, — сказала Моника. Она обняла и поцеловала Еву. — Поезжайте, отдохните и наделайте побольше итальянских детишек.

Невероятным усилием воли Ева удержалась от того, чтобы не похвалиться, что bambino numero uno[9] уже на подходе. И только мысль о том, что Нико придет в ярость, если обнаружит, что Моника Д’Арси узнала о ребенке раньше него, помогла Еве сдержаться. Она лишь поцеловала Монику и прошептала:

— Ты ангел! После этого нам остается только просить тебя, чтобы ты была крестной матерью.

Делия сунула зеленый конверт Еве в руки.

— Не забудь про это — последнее по порядку, но не по значению.

Ева еще продолжала улыбаться, когда взглянула на конверт в своих руках. Улыбка мгновенно слетела с ее лица, ее сменило выражение ужаса.

— Держи ее, Моника, она сейчас упадет в обморок! — воскликнула Куки, поворачивая видеокамеру вниз. Вслед за падающим на ковер конвертом.

Моника усадила Еву в кресло из красного дерева эпохи королевы Анны.

— Со мной все в порядке, — запротестовала Ева, но голос у нее заметно дрожал. Звон в ушах, который возник у нее при виде конверта, стал пропадать. Внезапно пришла мысль, что нужно прежде всего побеспокоиться о той жизни, которая зародилась в ней.

«О Боже, мой ребенок! Не навредить бы моему ребенку…»

— Нет, мне не надо воды. Элке, я чувствую себя прекрасно, — сказала она уже спокойнее. — Но… Не трогайте этот конверт! — приказала она и вскочила, чтобы удержать протянутую к конверту руку Синтии.

Все с недоумением уставились на нее.

— Что с тобой творится, дорогая? — медленно произнесла Моника.

Ева осмотрелась по сторонам, едва преодолевая желание прикрыть, защитить свой живот.

— Кто-нибудь может сказать, как этот конверт попал сюда?

— Он был на столе вместе с другими подарками — это все, что я знаю, — удивленно сказала Делия, пожав на французский манер плечами. Она подала Еве стакан воды со льдом и снова усадила ее в кресло.

— Ты дрожишь, словно осиновый лист. Объясни, что все это значит.