Дикарь - Данелла Хармон

И тут он увидел Чарльза.

— Привет, Гарет.

Гарет замер на месте, открыв рот от изумления. Потом сердце его учащенно забилось.

— Чарльз! — не веря глазам своим, хрипло воскликнул он.

Чарльз улыбнулся. Он был в своем военном мундире, при всех регалиях, с саблей на боку. Некоторое время он смотрел на Гарета добрым, полным братской любви взглядом, потом улыбнулся и, повернувшись, зашагал прочь.

Он не позвал его за собой, но Гарет понял его без слов и, бросив торжествующий взгляд на Люсьена, кинулся следом за Чарльзом.

Как ни странно, Люсьен доже не попытался его остановить.

Брат вел его через поля, не оглядываясь, чтобы посмотреть, идет ли за ним Гарет, и не останавливаясь. Он продвигался вперед с такой уверенностью, как будто вел в атаку свой батальон. Гарет не мог бы сказать, сколько времени они шли. Наконец Чарльз замедлил шаг, и когда Гарет оказался рядом с ним, он указал на что-то, постепенно вырисовывающееся из серой дымки. Гарет даже охнул от неожиданности, увидев их мать, которая пила чай в саду с матерью Перри. Она улыбалась своей нежной, любящей улыбкой, от которой стало тепло на сердце.

— Мама! — радостно воскликнул Гарет. Но она его не услышала и продолжала разговаривать с Ведьмой.

Дымка рассеялась еще больше, и он увидел, что стоит погожий летний день, вдали поблескивает на солнце пруд, а в зарослях на берегу прячутся два мальчишки — он и Перри.

Они довольно хихикают, замышляя очередную шалость.

Гарет возбужденно взглянул на Чарльза. Но брат кивком головы привлек его внимание к другому эпизоду давно минувших дней, который разворачивался перед ними…

— Послушай, Мэри, — язвительно заметила леди Брукгемптон, — не понимаю, почему ты его всегда защищаешь.

Мне, например, его выходки не кажутся такими уж милыми! Его озорство еще причинит тебе много неприятностей.

Ведь если что-нибудь случится с Люсьеном, наследником будет Чарльз. И именно на Чарльза ты должна тратить свое время и силы, а не на это исчадие ада!

Исчадие ада.

Чарльз, кажется, расстроился. Он взглянул на брата с сочувствием и любовью. Гарет знал, что Чарльз не меньше, чем он, а может быть, даже больше, не любил, когда их сравнивают. Он знал, что Чарльз всегда чувствовал себя виноватым, потому что сравнение было всегда в его пользу.

Он не считал себя лучше Гарета, просто знал, что они разные. В глазах брата он увидел такое сочувствие, что ему стало не по себе.

А Чарльз повернулся и снова пошел вперед, оставив позади сцену из далекого прошлого: двух женщин, беседующих в саду за чашкой чая. Гарет, словно послушный пес, побежал за ним следом.

— Куда мы идем? — спросил Гарет. — Скажи, ты привидение или воспоминание? Где мы находимся, Чарльз?

Воин в красном мундире не оглянулся и не ответил, а продолжал идти вперед. Солнце поблескивало на его регалиях, золотило его волосы. Когда он снова остановился, было темно. Они стояли на деревенском лугу перед статуей.

Гарет сразу понял, что он сейчас увидит. Чилкот скачет с ведром пурпурной краски в зубах, Кокем роет носом землю и визжит по-поросячьи, и все они безобразно пьяны.

Гарет непроизвольно хохотнул, так как сцена казалась действительно забавной.

Он взглянул на Чарльза.

Брат не смеялся. Он был бесконечно печален.