Неукротимая Анжелика - Анна Голон, Серж Голон

Устами старого аптекаря вещала сама мудрость, но Анжелика предпочла бы тысячу раз умереть, чем испытать подобное унижение. Все смешалось в ее голове. Голос Савари стал отдаляться, и она заснула глубоким сном, в то время как новый рассвет занимался над марокканской столицей.

Глава 13

— Мы пойдем на представление! На представление! — щебетали маленькие одалиски, звеня браслетами.

— Успокойтесь, сударыни, будьте благоразумнее, — увещевал их Осман Ферраджи. С торжественным видом он прошел меж двух рядов закутанных гаремных прелестниц, строго проверив, насколько изысканно они одеты и хорошо ли запахнуты шелковые или муслиновые накидки, оставляющие снаружи только глаза, светлые или темные, но неизменно блестящие от возбуждения.

Все эти женщины, принаряженные для прогулки, походили друг на друга, в одинаковых складках одеяний, делающих красавиц похожими на груши, в малюсеньких бабушах желтой или красной кожи. Здесь были девушки из первой сотни гаремных фавориток, тех, на ком Мулей Исмаил предпочитал останавливать свой выбор. Обыкновенно он держал в руке платок и ронял его перед избранницей на этот день, точнее, ночь. Ему говорили, что так поступал константинопольский владыка в своем серале.

Когда на какую-нибудь из женщин повелитель очень долго не обращал внимания, Осман Ферраджи исключал ее из избранного кружка и отправлял на другие этажи сераля, к иным занятиям. Не попасть в число «представляемых» почиталось горчайшей ссылкой. С этого часа отверженная навсегда лишалась участия в султанских развлечениях. Это было началом забвения, старости — невдалеке от источника благодати. Осман Ферраджи, главный распорядитель этих ссылок и новых приглашений, пользовался даже легчайшей угрозой как сильнейшим средством укрощения непокорных. Ибо не быть в числе этих ста значило лишиться многих радостей. Например, прогулок, представлений, загородных вояжей, в которые Осман Ферраджи не боялся отправлять самую драгоценную часть своих подопечных.

В такой день отставленные, слыша предвещавшие празднество ружейные выстрелы и гомон толпы, разражаются рыданиями и безутешными завываниями. На сей раз Осман Ферраджи самолично отправился их утихомирить. Государю надоело слушать жалобные вопли в своем серале. Неужто им хочется испытать судьбу жен Абдель-Малека? Ведь память об этом еще свежа. Абдель-Малек умер от гангрены через неделю после казни, и его жены принялись так громко вопить от горя, что государь пригрозил предать смерти всякую, кто не уймется. На несколько дней, пока монарх оставался во дворце, они затихли, но стоило ему удалиться, как стенания возобновлялись. Тогда государь повелел удавить четверых перед собственными очами. После столь благодетельного призыва евнуха оставленные взаперти разбежались, ища бойницу или место на крыше, откуда можно разглядеть что-нибудь из представления.

Перед выходом Верховный евнух заглянул к Анжелике. Служанки укутывали ее в покрывала. Она ничего не имела бы против того, чтобы ее оставили без прогулки, но смотритель сераля хотел использовать любой случай показать будущей фаворитке ее повелителя, не показывая ее самое.

Поэтому Анжелика постоянно смешивалась с толпой женщин, эскортировавших султана во время прогулок или публичных увеселений. Когда тиран слишком уж пристально разглядывал пестрый рой белых, розовых и зеленых коконов, трое постоянно державшихся начеку евнухов делали все, чтобы укрыть молодую женщину от хозяйских глаз, или, если надо, спрятать. Осман Ферраджи думал, и не без причин, что для того, чтобы преодолеть неуверенность Анжелики и подвигнуть ее к исполнению прямых обязанностей, надобно лучше познакомить ее с характером Мулея Исмаила и приучить ее быть около него. Конечно, пока ее коробят вспышки султанской жестокости. Но мало-помалу она привыкнет. Ведь чтобы с должным блеском сыграть свою роль, ей предстояло избрать повелителя совершенно добровольно.