Неукротимая Анжелика - Анна Голон, Серж Голон

— Теперь они не смогут поднять тревогу. А то на выходе из ущелья нас бы встретила целая толпа поселян.

Все же беглецы оставались настороже, пока не выбрались из ущелья. Дорога, о которой говорили пастухи, была видна, но о том, чтобы воспользоваться ею, не могло быть и речи: драная одежда, усталый и подозрительный вид выдадут их с головой первому встречному. Оставалось и дальше тащиться по острым камням под синим небом и огнедышащим солнцем, жар которого доводил до головокружения. Под его лучами камни сверкали белым безжизненным блеском, словно мертвые кости. Ноги беглецов были окровавлены, языки распухли от жажды.

К вечеру они увидели на дне глубокой пропасти спасительный источник. Несмотря на почти вертикальный обрыв, все единодушно решились спуститься к воде. Они почти уже достигли цели, когда совсем близко раздалось рычание, усиленное горным эхом.

— Львы!

Они замерли, удерживаясь за выступы скалы, а хищники, потревоженные падением камней из-под их ног, продолжали громко рычать. Многократно отдаваясь в окрестных скалах, их рык создавал угрожающий, леденящий сердце шум.

Анжелика видела светлые спины хищников, беснующихся в нескольких футах под ней. Она вцепилась в куст можжевельника, мучительно боясь, что его корни не выдержат. Нормандец, находившийся чуть повыше, заметил, что она побледнела, а ее зеленые глаза полны ужаса.

— Анжелика! — позвал он.

Когда он командовал, его голос, обычно медлительный, спокойный, менялся, становясь особенно низким и отрывистым. Никто не мог избежать этого властного воздействия.

— Анжелика, не смотрите вниз, милая. Больше не шевелитесь. Протяните мне руку.

Он поднял ее, как былинку, и она очутилась рядом с ним, тесно прижавшись, спрятав лицо на его плече, чтобы избежать поистине дантовского видения. Он терпеливо ждал, пока она перестала дрожать, и потом, выбрав момент, когда рычание утихло, крикнул:

— Поднимаемся обратно, ребята! Не стоит связываться…

— А вода? Вода! — застонал Жан-Жан-парижанин.

— Иди за ней, коль смелости хватит!

В тот вечер пленники собрались вокруг тощего костерка, который они решили разжечь, чтобы испечь съедобные корни. Анжелика отошла в сторону и опустилась наземь, прижавшись лбом к плоскому камню, истерзанная видениями ручьев, журчащих под сенью пальм, чаш, до краев наполненных ледяными прозрачными напитками.

— Я больше не могу. Я хочу вымыться! И напиться!.. У меня нет сил…

Чья-то ладонь опустилась на ее склоненную голову. Такая большая рука могла принадлежать только нормандцу. Обессиленная Анжелика не могла пошевелиться. Он легонько потянул ее за волосы, заставив поднять голову. Она увидела, что он протягивает ей кожаный бурдюк, на дне которого плещется немного воды.

Его глаза блестели, он смотрел на нее испытующе.

— Это для вас, — произнес он. — Мы сохранили это для вас, каждый уделил по капле из своей доли.

Она упивалась мутной влагой, словно это был нектар. Мысль, что эти суровые люди пошли на жертву ради нее, подкрепила ее угасающее мужество.

— Спасибо. Завтра все пойдет лучше, — сказала она, пытаясь улыбнуться своими пересохшими губами.

— Ну разумеется! Если кто из нас и свалится по дороге, то только не вы, — отвечал он и столько неожиданной ласки было в его голосе, что у нее потеплело на сердце.