Неукротимая Анжелика - Анна Голон, Серж Голон

— Упаси вас Господь от встречи с ними вблизи! Они заслуживают самой страшной казни, все эти авантюристы и ренегаты, работорговцы и прочие мошенники, которые сговариваются с неверными, чтобы подорвать мощь французского короля или прорвать оплот мальтийских рыцарей. Вы еще услышите о маркизе д'Эскренвиле — это француз, и о датчанине Эрике Янсене, об алжирском адмирале Меццо-Морте, которого я уже упоминал, об испанцах, братьях Сальвадор, да и о всяких других, менее значительных. Средиземное море полно этой нечисти. Но хватит говорить о них. Жара уже немного спала, и пора, я полагаю, обойти галеру и проверить, все ли в порядке.

Адмирал ушел, офицеры стали прощаться с пассажиркой и возвратились на свои посты.

Тогда только Анжелика заметила Флипо. Маленький слуга тяжело дышал, словно с трудом одолел несколько ступенек, ведущих на палубу. Он был бледен и смотрел на свою госпожу расширенными, полными отчаяния глазами.

— Что с тобой?

— Там, — едва пробормотал мальчик, — там, я видел…

— Что? Что ты видел? Где?.. — Она встряхнула мальчика за плечи.

Хотя она и была уверена, что видела Дегре на набережной, когда они отплывали, на мгновение ей показалось, что он появится сейчас, выскочив откуда-нибудь, как черт из шкатулки.

— Говори же!

— Я видел… Я видел… каторжников. Ах, госпожа маркиза… это так ужасно… не могу, не могу вам сказать… там… там… каторжники…

Заикаясь, он сорвался с места, побежал к борту, его стошнило.

Анжелика успокоилась. Просто бедняжка не привык к качке. Вид каторжников и запахи, исходившие от гребцов, усилили его недомогание. Она велела турку налить мальчику чашку кофе и сказала ему:

— Посиди здесь и отдохни. На воздухе тебе станет лучше.

— Ах, Боже мой, что я там видел… кровь стынет в жилах, — бормотал Флипо в отчаянии.

— Привыкнет, — проговорил вернувшийся уже герцог де Вивонн. — Через три дня он и бури не побоится. Сударыня, прошу вас осмотреть эту галеру, на которой вы безрассудно решились отправиться в путь.

Глава 2

Позолоченная решетка «скинии» и темно-красные парчевые занавеси отделяли рай от ада. Как только Анжелика вышла на палубу, ее обдало тошнотворным запахом от гребцов. Под ее ногами сгибались и разгибались в бесконечном монотонном ритме, от которого у нее закружилась голова, ряды каторжников в красных рубашках. Герцог де Вивонн подал ей руку, помогая спуститься по ступенькам, а потом побежал вперед.

Длинный деревянный настил шел вдоль судна. По обе его стороны располагались зловонные углубления со скамьями для гребцов. Там не было ни ярких красок, ни позолоты. Не было ничего, кроме скамей из грубых досок, к которым каторжники были прикованы по четверо. Молодой адмирал шел теперь медленно, изящно выгибая ноги с красивыми икрами, обтянутыми красными чулками с золотыми подвязками, осторожно ставя башмаки с высокими каблуками, обтянутыми алой кожей, на грязные доски настила. На нем был синий мундир с богатой вышивкой, широкими красными отворотами и белым поясом с золотой бахромой, жабо и манжетами из дорогих кружев, а широкую шляпу украшало столько перьев, что когда ветер колыхал их, казалось, будто целая стая птиц пускается в полет. Он останавливался тут и там, внимательно все оглядывая. Задержался он и около камбуза, т.е. углубления, в котором готовили пищу для гребцов. Оно находилось посредине галеры, ближе к бакборту. Там над небольшим очагом были подвешены два огромных котла, в которых варились жидкая похлебка и черные бобы на второе, обычная еда каторжников. Де Вивонн попробовал похлебку, нашел ее отвратительной и не поленился объяснить Анжелике, какие усовершенствования он сделал в камбузе.

— Старое устройство весило сто пятьдесят квинталов и было очень неустойчивым, так что при сильном ударе волн содержимое котлов нередко расплескивалось и ошпаривало тех гребцов, которые помещались поблизости. Я приказал сделать все это полегче и поставить поглубже.