Твои нежные руки - Розмари Роджерс

— Она уже начала терять терпение. Похоже, в отличие от меня не верила в ваше появление.

— Вполне вероятно, — усмехнулся Холт, не подходя, однако, ближе. На этом расстоянии Мейтленд не сможет промахнуться.

Черт бы побрал спятившего ублюдка…

— Отпусти ее, Мейтленд. Она тут ни при чем. Ведь тебе нужен я!

— Вовсе нет. Я хочу не просто прикончить вас, сэр.

Вы еще помучаетесь!

— Вот и мучай меня, а не ее.

— Отчего же?

Сэр Алекс осторожно двинулся к Амелии, и Деверелл стиснул кулаки, едва он встал на колени перед девушкой и погладил ее трепещущее тело.

— Видите, как она сжимается, стоит мне коснуться ее? Что, по-вашему, с ней станет, если я отважусь не только на это?

Ледяная ярость охватила Холта, но он не шевельнулся, даже когда рука Мейтленда накрыла ее грудь. Едва слышное рыдание вырвалось из горла Ами, но она не посмела вскрикнуть.

— Посмей причинить ей боль — и ты умрешь, — спокойно объявил Деверелл.

— Вы не в том положении, чтобы бросаться угрозами. — Светлые глаза чуть сузились, но ни рука, лежавшая на груди Ами, ни пистолет не дрогнули. — Здесь распоряжаюсь я. Времени не так уж много, поэтому придется делать все быстро и не стесняться в средствах.

Почувствуйте то, что испытал я, когда умер Роджер.

— Роджер покончил с собой.

— Нет!

Пальцы вонзились в мягкий холмик, и Ами застонала. Пистолет поднялся: черная дырочка смотрела прямо в лоб Холту.

— Он никогда не сделал бы этого, если бы вы не растоптали его честь и репутацию. Его жизнь закончилась, когда вы опозорили его перед всеми. Несчастный не смог вынести публичного унижения. Боже, как я ненавидел вас тогда и хотел убить… вас, погубившего мою единственную любовь.

— Он сам себя погубил, Мейтленд, — убеждал Холт и, не спуская глаз с пистолета, переместил равновесие на другую ногу. Остается выждать подходящий момент… — Уикем выстрелил до сигнала.

— Вы должны были сдохнуть, черт возьми! Боже праведный, у вас больше жизней, чем у кошки, если вынесли все, даже «Форчун»!

Холт насторожился. Значит, Амелия говорила правду!

— Так это ты подстроил?!

— Да, только вы и тут вывернулись! Проклятый виконт! После стольких предосторожностей все-таки нашел вас! А я-то воображал, что если он хочет убрать вас с дороги из-за покушений на Кокрина, значит, обрадуется, что вы исчезли, и забудет о вашем существовании, тем более что Кокрин носа не посмеет высунуть из своего убежища! Но вам непременно нужно было вмешаться! Ах, если бы у вас хватило порядочности умереть, как и предполагалось, каким уроком это послужило бы Кокрину! Сразу сообразил бы, что так будет с каждым, кто имеет отношение к его хваленому оружию!

— Оружию, которым так и не воспользовались. Много шума из ничего. Должно быть, это чрезвычайно вас нервировало, — отозвался Холт и, не спуская взгляда с лица противника, чуть подвинулся. Однако дуло пистолета немедленно дернулось в его сторону. Достаточно красноречивое предупреждение.

— Советую вам умерить свою резвость, милорд. Дырки от пуль долго заживают… если заживают вообще. — Идеально очерченные губы изогнулись в невеселой улыбке. — А теперь настало время вам понять, что это такое — терзаться болью любимого человека…

Секунды, казалось, растянулись в часы, едва сэр Алекс снова скользнул пальцами по телу Ами.

А где-то далеко канонада становилась все более хаотичной. Сражение явно теряло накал, но никто не обратит внимания еще на один выстрел.

И тут Холт увидел в руке Мейтленда нож. Острое как бритва лезвие уперлось в грудь Ами, и Холт понял, что больше медлить нельзя. Позабыв обо всем, он ринулся на врага. Пистолет выплюнул пулю, поразившую цель, но Холт продолжал рваться вперед. Вопли Ами слились с проклятиями Мейтленда.