Другое утро - Людмила Макарова

– Вот я и говорю – у вас есть Бабаева. Я думаю, еще кто-то припасен. И вообще такому чутью можно позавидовать. Надо раскручиваться, Иришенька. Нужны деньги.

– Дело не в чутье! – взвилась Ира. – Просто книги не совсем товар. В них всегда мистика какая-то заложена, особая энергия. Чем больше в книгу вложено души, тем больше она к себе тянет. Я сколько раз в магазинах наблюдала, как человек от книжки оторваться не может.

Ира еще долго могла бы говорить на любимую тему – у нее загорелись глаза и выбилась из-под заколки прядь волос, – но поймала снисходительный Ленкин взгляд, в котором ясно читалось: «Ну, Остапа понесло…», и оборвала сама себя:

– Но, конечно, чтобы получить что-то путное, надо хорошо вложить.

Эдик посерьезнел, бережно взял Ирину ладонь в свою, прохладную и мягкую, и, понизив голос, торжественно произнес:

– Вы настоящая творческая личность, Ирочка. Вам нужно поставить дело на широкую ногу – так, чтобы самой заниматься только любимым делом, а ежедневную рутину оставить другим. Вот Максиму, например. Разве я не прав?

– Конечно, – на этот раз моментально отозвался Максим. – Ирине Сергеевне нужно заниматься только самыми общими, стратегическими моментами. Остальное могу взять на себя я. Ей нужно свободное время для творческого процесса.

Ленка тихонько хмыкнула над нелепой фразой Максима, высказанной по-детски напыщенным тоном. Ира усмехнулась – глупые все-таки мужики, неразумные.

Видят перед собой женщину за тридцать, у которой нет детей, и рассуждают о том, что ей нужно свободное время, дабы заниматься творчеством. Не для этого ей сейчас нужно свободное время. Как, впрочем, и деньги. Творчество от нее никуда не уйдет. Творить можно и когда девяносто стукнет. Как Бабаева, например. Эта мысль Иру отрезвила и перевела на другие рельсы:

– Странный вы все-таки человек, Эдик. И банкиры ваши какие-то странные. Уговариваете меня взять взаймы много денег. Без всякого залога, без всякой гарантии, под меньший, чем обычно, процент. А может, я их в чемоданчик сложу и ручкой махну? Они что, у кого-то лишние?

Ни разу не слышала, чтобы у кого-нибудь водились лишние деньги.

Ленка напряглась, Максим насторожился, а Эдик красиво, переливчато расхохотался:

– Умница вы, Ирочка. Есть женщины в русских селеньях! Поразительная умница. Вы совершенно правы – деньги лишними не бывают. Они бывают непристроенными. Особенно если их много. Вы даже не представляете, как много бывает непристроенных денег. То, что вы возьмете, – сущие копейки.

– Но гарантии какие-то все равно нужны? – не поддалась его веселости Ира.

– Бог с вами, Иришенька, – ласково возразил он. – Какие в этой стране могут быть гарантии? Гарантии бывают только в цивилизованных странах, а здесь – сплошной риск.

Здесь разве что собственная жизнь – самому себе гарантия. И то иногда возникает вопрос – а жизнь ли это?

– У меня не возникает! – судя по тому, как еле заметно дернулась Ленка и оторвался от тарелки Максим, неуместно резко ответила Ира.

– Значит, вы счастливое исключение. Ну так что?

Может, все-таки подсуетиться насчет кредита?

– Спасибо, не стоит, – коротко ответила Ира, раздраженная неприятной манерой Эдика обращаться к ней ласково-снисходительно, как равнодушный доктор к больному ребенку.

– И все-таки подумайте, а мы пойдем, нам еще сегодня кое-куда заглянуть нужно, – оставил за собой последнее слово Эдик и взялся за спинку Ленкиного стула.

Ложку мороженого, которая была у нее во рту, Ленка проглотила, уже вставая.

– Уходишь? – расстроилась Ира. Отметили, называется! Зря она поддалась на Ленкины уговоры. Отпраздновали бы свою свободу на работе, втроем – она, Настенька и Максим.

– Надо, – виновато отвела взгляд Лена. – К бабусе загляни, а то она жалуется, что ты зазналась.

– Загляну, – ответила Ира, но ответила так, чтобы Ленка смогла услышать другое: «Ну и иди, если этот надутый индюк тебе дороже меня»