Повороты - Алиса Юридан (2016)

— Да вообще-то, не особенно, — призналась Эванс. — В любом случае, у нас есть ещё пара вариантов, может, кто-то и согласится сотрудничать.

— А если нет — придётся к ним прийти Уолтеру и поговорить с ними в другом ключе, — рассмеялся Баррингтон.

— Надеюсь, удастся обойтись без жертв.

Сара и Майкл шли по улице, залитой солнцем, и, как обычно, попивали кофе (только на этот раз — со льдом, ибо погода намекала именно на это) из уже ставших частью их жизни бумажных стаканов.

— Вообще, все, кто занимается творчеством — на самом деле просто эгоисты.

— Да неужели? — Сара изобразила на своём лице смесь удивления и заинтересованности. Хотя, по правде, она не была так уж против майкловского щебетанья по дороге к очередному намеченному человеку. Тем более, он иногда выдавал сентенции похлеще корнеттовских. С Райаном-то они бы болтали без умолку, но и послушать размышления Майкла Сара тоже была согласна. Вообще, чем больше слушаешь человека, тем больше его понимаешь, неважно, на какую тему он говорит, — важно, что и как. И неважно, два месяца ты знаешь человека, как Майкла, или много лет, как Уолтера, — ты всегда услышишь что-то новое и сделаешь для себя определённые выводы. Которые могут просто осесть фоном в твоём подсознании, а потом при удобном случае просто раз! — и всплыть.

— Ну, все, кто занимается настоящим творчеством, я имею в виду. Понятно, что тот, кто поёт, рисует, пишет, лепит и занимается прочей дребеденью в масштабах, налаженно, получая при этом весьма и весьма неплохие деньги, по определению эгоистичен и меркантилен. А вот настоящее…

— И как же ты отличишь настоящее от того, что только кажется настоящим? Где та грань, после которой творчество перестаёт быть настоящим? Когда творец начинает зарабатывать себе этим на жизнь?

— Нет, конечно. Просто знаешь… Ты чувствуешь какой-то посыл. Ты чувствуешь, что эти произведения, песни, картины действительно созданы с душой и без каких-то иных целей. Да вообще без целей. Чистый посыл. Чистое творчество. Ты, блин, просто это чувствуешь.

— Допустим.

— Так же ты чувствуешь фальшь: кто-то назовёт такое произведение не впечатляющим, не очень талантливым, не затрагивающим душу — суть одна. Просто в этом произведении ты чувствуешь фальшь. Либо ничего вообще. Оба варианта удручающи.

— И что там с эгоизмом?

— Я, возможно, несу чушь, но меня что-то припёрло это высказать.

— Да всё о`кей, Майкл, — Сара улыбнулась и показала вперёд. — Вон нам сколько ещё идти.

Баррингтон рассмеялся, потом замолчал на полминуты. Но он чувствовал, что надо продолжить свою потрясающую речь. Иначе это будет выглядеть ещё смешнее.

— В общем, люди, которые пишут, рисуют, сочиняют музыку и всё в таком роде, потому что иначе они не могут, потому что это их сущность, это их начинка, и если они не выплеснут это на бумагу, холст, клавиши, то просто перестанут быть собой, а для них это самое страшное, — в общем, именно эти люди и создают по-настоящему стоящие вещи. Чистое творчество. Это их жизненная необходимость, их смысл, их стержень. Они не преследуют никаких целей, кроме одной.

— Которая, как я понимаю, весьма эгоистична.

— Да, я к этому клоню. Они делают это только для себя. Всё — только для себя. Чтобы чувствовать себя лучше. Чтобы быть собой. Чтобы жить дальше. Для себя. И разве после этого они не эгоисты? Хотя бы немножко, но каждый из них именно такой. Они пишут романы и складывают их в стол, пишут картины и забрасывают их на чердак, пишут музыку — прячут и её. При этом они создают собственные миры, другую вселенную, что-то, что выходит за рамки обычной жизни. Что-то, что невозможно создать на заказ или ради денег. Что-то совершенное. И совершенно своё и, в первую очередь, для себя.

— Получается, самое стоящее творчество может возникнуть только из эгоистичных побуждений. Это прелестно, Майкл. Может, тебе голову напекло?