Эгоист - Марина Агекян (2021)

Он напился так, что Томпсону пришлось поднять его наверх и уложить в кровать.

Уильям уснул, но всю ночь ему снились ее губы. И ее глаза. Темно-серые, умопомрачительные, большие, такие волшебные и глубокие, что, глядя в них, он боялся утонуть.

Совершенно определенно этой ночью ему снились ее глаза. И губы. Самые нежные, самые податливые и теплые губы, какие ему когда-либо доводилось целовать! Он изнывал по этим губам, тянулся к ним, с умилением обнаружив, что она сама тянется к нему.

«Что ты делаешь?»

Да, она должна была так сказать, потому что… Он не имел никакое права целовать Шарлотту Уинслоу. Господи, Шарлотту! Лидия пристрелит его, если узнает об этом. Он сам боялся обнаружить, что это правда.

Наутро он проснулся таким разбитым и опустошенным, что не мог двигаться. Еще и потому, что тело сковало такое давящее желание, что он действительно боялся пошевелиться. Черт бы побрал всё на свете! Как он теперь будет жить, если во сне видел губы Шарлотты? Губы, которые целовал так долго, что они оба едва не задохнулись.

«Не бойся меня!»

Вздрогнув, Уильям присел, сознавая, что должен с этим что-то сделать. Рассеянно проведя рукой по лицу, он обнаружил под пальцами густую многодневную щетину, которая напоминала ему о том, сколь долго он проходил жуткий этап выздоровления.

Когда в спальню вошел Томпсон, Уильям строго велел:

— Позовите сюда миссис Джордан.

Когда экономка, приземистая, полноватая женщина с округлыми щеками и маленькими глазами, которая прятала свои серые волосы под чепцом, явилась к нему, взволнованно вытирая руки о фартук, Уильям прямо спросил:

— Кто привез меня домой той ночью?

Не было секретом, о какой ночи он говорил.

— Это был мужчина, милорд.

— Что на нем было надето?

Миссис Джордан выпрямилась, опуская раскрасневшееся лицо.

— Зеленая ливрея с золотой вышивкой.

Уильям потрясенно застыл.

Так это правда? Это ему не приснилось? В ту ночь Шарлотта оказалась на улице, подобрала его и отвезла… куда?

«Поедем к нам домой…» — четко послышался ее голос.

Он вспомнил всё. Как просил ее оставить его на улице, как она со своим лакеем, вернее, кучером, загрузили его в свою карету и отвезли домой. Как она… расспрашивала его о Лидии, пыталась остановить кровотечение. Помогала доктору и держала свечи, пока тот зашивал его рану, а затем попросила произошедшее держать в секрете. Умная девочка, если учесть, что на ее месте мало кто поступил бы с ним так же. А потом…

Уильям вовсе затаил дыхание, когда вспомнил, как обнимал ее. Его душила боль, в глазах туманилось от жгучих мучений, а он думал только о том, как бы поцеловать ее губы, которые были так близки. Так близки, что он не мог не поцеловать их.

Боже, и он поцеловал. Поцеловал так, как не целовал ни одну другую женщину. И ни один поцелуй на его памяти не показался ему таким… нежным, чистым и совершенным, как поцелуй Шарлотты, потому что она сама прильнула к нему и ответила, будто это было самое удивительно, что могло произойти с ними на самом деле. Поцеловала так, что парализовала его сердце.

Тоненькая струйка испарины покатилась у него по виску.

— Милорд, вы в порядке? — послышался встревоженный голос мисси Джордан.

Нет, он совершенно точно не был в порядке. Потому что действительно поцеловал невинную девушку, которая не только не бросила его умирать, но и спасла ему жизнь, иначе он бы действительно истек кровью.

Перешел черту, которую никогда не стремился нарушить, завлекая только вдов или опытных женщин, которые знали, чего хотят!

Кажется, в попытке разрушить свою жизнь, он причинил не меньше разрушений невинному человеку, который этого совершенно не заслуживал.