Эгоист - Марина Агекян (2021)

Это был их кучер, но Шарлотта не могла пошевелиться, глядя на неподвижного Уильяма. Небеса обваливались и рушились на нее, пригвоздив к месту. Сердце пронзила такая боль, что ей было нечем дышать. Боже правый, Уильям! Он не мог!.. Она не могла потерять его…

Внезапно его тело затряслось, он закашлялся, перевернулся на живот и издал протяжный, болезненный стон.

— Господи!

И, правда, Господи!

Он был жив! Хвала небесам, он был жив!

Голова закружилась, и сердце пустилось вскачь так рьяно, что Шарлотта едва не задохнулась от облегчения.

Склонившись к нему, она так крепко обняла его, что он снова застонал.

— Господи, Уильям, ты живой!

Он снова застонал и скатился на второй, здоровый бок. И только тогда поднял голову.

— Шарлотта? — Его темно-карие глаза удивленно уставились на нее. — Почему ты плачешь?

Встрепенувшись, Шарлотта выпрямилась на месте и быстро смахнула слезы со щек, проклиная себя за несдержанность. Изумленная тем, что он не только узнал ее, но и назвал по имени.

— Я думала… думала…

Она не могла говорить, когда он так пристально смотрел на нее.

Уильям нахмурился, от чего глубокая морщинка залегла между бровями, придав ему такой сурово-раздраженный, притягательный вид, что у нее перехватило в горле.

— Думала, что я умер? — Он покачал головой и попытался присесть, но снова застонал и схватился за плечо. — Черт побери, так было бы лучше для всех, разве нет?

Его голос прозвучал с резким гневом и даже осуждением.

Какой глупец! Разумеется, Шарлотта не считала так.

Проигнорировав его возмущение, Шарлотта потянулась к нему и помогла Уильяму присесть на тротуаре. Вид у него был неважный. Он бледнел всё больше, пока шевелился, а кровь вытекала из раны, стекалась между пальцами, которыми он пытался зажать рану, и стала капать на дорогу, внушая ей настоящий ужас.

— Вас нужно как можно скорее доставить домой. — Она склонила голову набок, чтобы лучше видеть его. — Кто это было? Кто стрелял в вас?

Хоть на улице и царил полумрак, а льющийся из высоких окон яркий свет освещал его большую фигуру, но этого было недостаточно, потому что он сидел спиной к свету.

Уильям поморщился, вероятно, от нового приступа боли и закрыл глаза.

— Не важно…

Глупый человек!

— И вы собираетесь оставить всё, как есть? — Она ощутила гнев, который испытывал к нему некоторое время назад. — А если бы он!..

— Хватит! — оборвал ее Уильям, начиная слабеть на глазах. Настолько, что едва снова не упал на тротуар. — Боже!

Шарлотта успела удержать его за здоровое плечо и невольно прижала его к своей груди, где всё онемело и болело.

— Вас нужно доставить домой, — прошептала она, на миг прикрыв глаза, когда почувствовала запах его терпкого одеколона, в котором выделялись острые сандаловые нотки, будоража сознание. — Вы можете встать?

Он задрожал, рука его безвольно упала на колени. Уильям закрыл глаза и покачал головой.

— Нельзя… мне домой.

Шарлотта удивленно посмотрела на него.

— Но вам нужен доктор.

Он застонал и к ее полной неожиданности тяжело опустил лоб ей на плечо. Он был так близко, что она ощутила на своей коже тепло его дыхания. Так близко, как не был никогда прежде. Так близко, что ее парализовало.

— Может, обойдемся без докторов?

Какой невыносимый человек! Он что, хочет истечь кровью прямо здесь!

Как бы ей ни было отрадно держать его в почти объятиях, Шарлотта медленно отстранила его от себя и посмотрела на его лицо, которое стало еще бледнее. Еще немного, и он окончательно потеряет сознание.

— Может, позвать ваших?..

Он снова резко, решительно покачал головой, отметая любое упоминание не только о своей матери, которая была на балу, но и двух других сестрах, младше Лидии, одна из которой, Тереза двадцати двух лет, уже была помолвлена, а третья по очереди, Эстер девятнадцати лет, выходила в свет уже во второй раз.