Эра Водолея - Анна Жилло (2021)

Это было приятно — и странно. Мы никогда не обменивались подобными посланиями. А то, что необычно, настораживает. Если я уезжала, всегда писала, что доехала, все в порядке. В ответ прилетало краткое «ок». Водолей вообще был скуп на словесные проявления чувств. Привык демонстрировать их на деле, неважно, будь то неожиданный подарок, вкусный ужин, нагретое на батарее полотенце или что-то необычное в постели. Даже предложение сделал в той же телеграфной манере.

С того дня, как он попросил меня не уходить, прошло три месяца.

«Ты мне нужна…»

Были моменты, когда я крупно в этом сомневалась. Особенно после свадьбы Эры. О том, что она уехала в Петрозаводск и там вышла замуж, я узнала от него. Кто сказал ему, не спрашивала. Не все ли равно.

Я сомневалась в том, что нужна ему не только как способ отвлечься и забыться. Сомневалась, правильно ли поступила, согласившись. Но тот день был последним, когда он явно и откровенно смотрел сквозь меня в прошлое. Все менялось — я видела. Медленно, трудно, но менялось. Мы не обсуждали это, ни тогда, ни потом, и я была такому раскладу только рада. Некоторые вещи лучше не знать. Любишь колбасу — не интересуйся, как и из чего ее делают.

В тот вечер Водолей встретил меня из театра, мы шли по улице и разговаривали о спектакле.

— Ин, я тебя люблю, — сказал он безо всякого перехода. — Выйдешь за меня?

Странно, но это чем-то было похоже на мою давнюю детскую мечту. Вечер, снег, фонари, и мы шли, держась за руки. Правда, о том, что Водолей предложит мне стать его женой, я тогда точно не думала. Даже представить себе не могла.

Разумеется, я понимала, что его слова о любви — скорее, протокол о намерениях. То самое «я хочу полюбить тебя» в процессе. Но согласилась.

Суета на вокзале, автобус, гостиница. Быстренько привести себя в порядок, перекусить — и в театр, готовиться к вечернему спектаклю.

— Не отвечает, паразит, — моя соседка по номеру Люся с досадой отложила телефон. — Ну как же, жена уехала, свобода. Вот за это больше всего не люблю гастроли. Каждый раз уезжаешь и думаешь: а что он там делает без меня. И что обнаружу, когда приеду. Не поверишь, Ин, один раз сережку в постели нашла. Маленький гвоздик. И ведь на голубом глазу доказывал, что это моя. Потеряла и забыла. Ты сдурел, говорю, любезный, да чтобы я такую дешевку в уши вдела?!

— И что? — вежливо спросила я, хотя это мне было абсолютно не интересно.

— Да ничего. Подала заявление на развод. Но так и не развелись. Двое детей все-таки. Да и люблю паразита, что поделаешь.

И правда, ничего не поделаешь. В каждом домике свои гномики. И свои паразиты.

— А ты как, Ин? — Люська никак не могла угомониться. — Не боишься своего оставлять? Он у тебя интересный мужик.

— Не знаю, — я пожала плечами. — Скорее, нет, чем да.

На самом деле я вообще об этом не думала. То есть не думала до сих пор. Подозревать Водолея в чем-то поводов не было. Не говоря уже о том, что Эра стала для меня прививкой от ревности. Я переболела ею в острой форме в тот вечер четырнадцать лет назад, когда дорогая подруга позвонила и попросила прикрыть их. Ту ночь я очень не любила вспоминать.

Сейчас… нет, пожалуй, это была все-таки не ревность. Какое-то смутное, тоскливое ощущение неуверенности в завтрашнем дне, как-то так. Я только-только начала приходить в себя после Швейцарии. Слова врачей через столько лет пусть призрачной, но все же надежды, показались приговором. Поддержка Водолея была для меня твердой почвой под ногами. Которая вдруг в один момент стала зыбкой, как болото.

Нет, я не думала, что, вернувшись домой, обнаружу пустой шкаф и записку: «Прости, я ушел к Эре». Это было бы совсем не в его стиле. Но метаний между нами, пусть даже мысленных, я бы не перенесла. И снова вытаскивать его из ловушки не до конца пережитых чувств, отвлекая внимание на себя, не собиралась.