Опасная встреча - Марина Агекян (2021)

Она не находила себе места после той сцены, которая разыгралась вчера между ней и Габриелем. Она не могла забыть его крепких и таких надежных объятий. Не могла забыть тепло, которое исходило от него, ту нежность, с которой он поглаживал её. Мучительный трепет вновь охватил ее, едва она представила себе ласковые руки Габриеля и его тихий, бархатистый голос. Она даже представить себя не могла, как сильно нуждалась в объятии, пока он не обнял ее. На секунду она позволила себе ощутить то счастье, которое могло бы быть в ее жизни, если бы не прошлое. Но это было невозможно. Она не должна была поддаваться искушению. Каким бы сильным оно ни было. Ведь затем, следовавшее за этим разочарование приносило больше горечи и боли, и это затмевало всё.

Ведь ей снова придется потерять всё это. И лишиться того, что давало ей сил жить дальше, теперь было гораздо сложнее, чем раньше. Она не могла привыкнуть к тому, без чего потом не смогла бы жить.

И снова гнев был единственным способом бороться против нежности Габриеля. Еще и потому, что он сам невольно вызвал этот гнев. Эмили было так ужасно обидно за то, что он после своих будоражащих объятий накричал на нее. И его слова…

«Я прежде отрежу себе руку, чем причиню тебе боль».

Он и раньше был чуток и внимателен к ней, а теперь… Эмили вся сжалась, признавая, как ей безумно важно его отношение к себе. Но в очередной раз она была ужасно несправедлива к нему. И если он не возненавидел ее вчера, тогда обязательно сделает это, когда узнает, что с ней произошло семь лет назад. Эмили вдруг замерла, понимая, что своими руками разрушила то хрупкое тепло, которое образовалось между ними. Ей стало ужасно больно от того, что теперь он станет избегать ее. И вообще не захочет говорить с ней. В сущности, она этого и добивалась, разве нет? Тогда почему ей от достижения поставленной цели хотелось не радоваться, а плакать?

В дверь тихо постучали. Тяжелая книга Геродота выпала из дрожащих рук, а сердце замерло в груди. Неужели это Габриел? Эмили повернулась к двери, почувствовав, как подпрыгнуло сердце от нахлынувшей радости. Не в силах побороть желание снова заглянуть в его необычные сверкающие серые глаза, она стремительно подлетела к двери и распахнула ее. И испытала самое горькое разочарование, потому что у порога стоял их хмурый и недружелюбно настроенный кучер с тяжелым взглядом. В руках он держал какой-то сверток и небольшую коробку.

— Милорд велел передать вам это, — слегка грубовато сказал он, протягивая ей все это.

Эмили озадаченно взглянула на него, и только его выжидательный взгляд сказал ей, о ком он говорит. В первый раз она слышала, как обращались к Габриелю, и это не ускользнуло от нее.

— Я… — Она не успела ничего сказать, потому что кучер быстро запихнул ей в руки загадочные вещи.

— Милорд велел спуститься вниз, когда вы будете готовы. Мы собирались уехать в девять, но…

— Малыш еще спит.

— Поэтому мы немного задержимся. Но недолго. Как его самочувствие? Он больше не плакал?

— Нет, он больше не плакал.

Удовлетворенно кивнув, кучер развернулся, чтобы уйти, но его остановил тихий голос Эмили.

— Подождите!

Он недовольно обернулся и хмуро посмотрел на нее.

— Что еще?

Эмили крепко держала свертки, когда, превозмогая румянец, осторожно спросила:

— Вы сказали «милорд»… Кто ваш хозяин?

Лицо мужчины оставалось непроницаемым и суровым. Он сжал челюсти, а потом процедил:

— Не ваше дело!

Эмили покраснела еще больше, чувствуя, как ей трудно говорить об этом. Но она впервые испытала настоящее угрызение совести за то, что вчера столько всего наговорила Габриелю. Она была готова даже извиниться перед ним, лишь бы получить еще раз возможность заглянуть ему в глаза. Боже, она ведь потеряла право еще раз обнять его! Еще раз почувствовать себя в кольце теплых рук…

— Я хочу знать, чтобы…