Мелодия счастья - Дарья Волчек, Regina Oscura (2021)

Но даже не страх перед всемогущим менеджером останавливал меня от этого, а укоризненный, зелёный взгляд, который мерещился всякий раз, когда я прикрывал веки. Она преследовала меня на каждом шагу, не давала покоя, и, кажется, я даже стал потихоньку сходит с ума.

— Готовность двадцать минут, — деловито проговорил заглянувший в гримёрку концертный директор. — У вас всё готово? Чекались?[1] — он показал на стоящие в стороне гитары.

— Да, они готовы, — кивнул Кирилл, натягивая маску сухого профессионала. — Не забудьте, на сцене должна быть бутилированная вода и полотенца, и никаких журналистов за кулисами.

Мужчина лишь глуповато улыбнулся, припоминая длинный список в нашем райдере[2], и тут же скрылся из виду за приоткрытой дверью. Видимо, помчался гнать взашей посторонних фотографов.

— Я к звукарям, — Кирилл встал с подлокотника, зажимая подмышкой ноутбук, — а ты сиди здесь и никуда не уходи, — он ткнул пальцем в мою сторону.

Моя рука взметнулась в неприличном жесте, провожая спину любимого менеджера со всеми полагающимися почестями. Если в мире и существует особый вид аллергии, то я нашёл свою. Её источник своей опекой и нравоучениями уже был поперёк горла.

Его стараниям всю прошедшую неделю я провёл в квартире, запертый в четырёх стенах. В то время, как я умирал и разлагался от покидающих каждую клеточку тела токсинов, Кирилл, как ни в чём не бывало, хозяйничал на моей кухне, моей территории. Тогда-то ко мне впервые явилась призрачная копия Саши. Она гладила мой лоб, покрытый испариной, прозрачными и холодными руками. Печальная и молчаливая, сидела рядом со мной на кровати, смотрела пронзительно и нежно, сковывая по рукам и ногам. Только ради этой неясной, невыносимой галлюцинации я готов был пройти все круги ада. Ломать привычку, лишь бы она дарила мне надежду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но как только в голове немного прояснилось, Сашка исчезла, улыбнувшись напоследок. А вместе с ней рухнула и вся иллюзия того, что всё может измениться. Слишком многое между нами было безвозвратно испорчено. Как только это понимание пришло в мою раскалывающуюся голову, захотелось тут же упиться в синь, чтобы вернуть в свою жизнь хотя бы ненастоящую Сашу. Ведь руки всё ещё помнили нежную гладкость её кожи, а внутри эхом отдавались её стоны. Она погружала меня в пучину опасной безнадёжности.

— Эй, чувак, — на плечо приземлилась здоровая рука Жени, возвращая в этот серый мир. — Земля вызывает Богдана. Нам на сцену через десять минут, на вот, промочи горло.

Рассеянно кивнул, принимая прозрачную бутылку. Как только тёплый пластик коснулся ладони, я поморщился. Ещё бы кипяток мне предложили или расплавленного железа. Скосился на Семёна, который небольшими глотками цедил холодное пиво, а мне приходилось довольствоваться простой водой, даже не газированной. Ударник поймал мой взгляд и приподнял жестянку в воздух:

— Оно невкусное, тебе не понравится.

Юлька хихикнула, наслаждаясь персональным сухим законом, ниспосланным на меня свыше. И когда я говорю свыше, имею в виду Кирилла, который запретил пить лишь мне одному. А ребята тем временем наслаждались жизнью, снимали стресс перед концертом.

— Я бы поспорил, — ухмыльнулся, скрывая свою кислую мину.

— В другой раз поспоришь, — перестав давиться смешками, сестра разом посерьёзнела. — Как ты себя чувствуешь? Петь сможешь?

— Нормально, — отмахнулся я.

— А выглядишь хреново, — вставил Женька, возвращаясь на диван, поближе к объекту своего обожания. — Бледный какой-то.

— Странно, что ты только сейчас это заметил, друг, — намеренно выделил последнее слово и сжал губы.

— Не только сейчас, — обиженно протянул Женя. — Белый, мы переживаем за тебя. Давай поговорим.

— О чём же?