Мелодия счастья - Дарья Волчек, Regina Oscura (2021)

Мы плутали в переплетении полупустых коридоров, в которых стойко и неприятно пахло антисептиками, лекарствами, кварцем и густыми, точно сливки, переживаниями. В палатах ожидали врачей или приговора больные. В коридорах дежурили безутешные родственники. Медперсонал ждал положительной динамики в лечении или завершения своих бесконечных смен. Непрекращающаяся круговерть жизни и смерти, подвязанная к простому слову «ждать».

Саша увидела маму ещё издалека и тут же бросилась к её сгорбленной фигуре. Лисичка припала к ней, обхватывая её угловатые плечи, начала убаюкивать в своих утешительных объятиях. Я едва узнавала в этой худой, с заплаканными глазами, опухшими веками и спутанными волосами ту элегантную женщину из парка. С нашей последней встречи она сильно изменилась. Постарела и осунулась, в наметившихся складках морщин обозначились печаль и тоска по любимому. В каждом движении притаились боль и отчаяние. Даже в складках чёрной водолазки мелькало горе. Из неё словно выкачали всю жизнь, оставив только тягучие страдания.

Её мама казалась такой маленькой, что на фоне Саши больше походила на тощего подростка. Болезнь мужа забрала не только его здоровье, но в жадных порывах прихватила и жизненные силы жены.

Увидев Сашу, она вся встрепенулась, вытерла потоки слёз и крепко обняла её, беспомощно всхлипывая. Я стоял в нескольких шагах от них, не решаясь нарушить момент встречи.

— Всё в порядке, мам, я рядом, — она ласково убирала слёзы с её лица, ободряюще улыбаясь. — Всё будет хорошо. Что врач говорит?

— Папу увезли на операцию, совсем недавно, — пробормотала Елена Вячеславовна, понемногу успокаиваясь. — Сказали, что не меньше пяти часов там пробудет. И больше ничего, никаких прогнозов. Теперь меня даже медсёстры избегают, торопятся пройти мимо. Что-то случилось, чувствует моё сердце…

— Мамочка, успокойся, всё с папой будет хорошо, — Сашина ладонь поглаживала голову матери, аккуратно распутывая запутанные волосы. — Помни, он же у нас самый сильный.

Елена Вячеславовна снова залилась слезами, цепляясь за Сашку как за спасательный круг. Сейчас они нуждались друг в друге как никогда раньше. Дочь и мать, которые смогли перешагнуть годы обид и недомолвок. Жаль, что объединило разрушенную семью отнюдь не радостное событие. Но самым ужасным было то, что я не мог поддержать их переживаний. Тёплых чувств к отцу Саши я не испытывал. Да и откуда им взяться? Из рассказов Лисички было понятно одно — он не был справедливым отцом и не смог разглядеть в собственной дочери творческих искр, которыми она жила.

Не до конца понимая, куда себя пристроить, я отправился на поиски питьевой воды, и, возможно, чуть более расторопных врачей. Меня бесила эта вездесущая аура людских недугов. Она смогла просочиться даже в зелёные листья растений на подоконнике, в обивку новеньких диванов и кресел, и даже в мою кожу. Словно мои руки, которые раньше создавали прекрасную музыку, теперь были источником распространения чумы или чего похуже. Я стал слишком уж частым гостем в больничных стенах, заложником этих однообразных коридоров.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Вот, выпейте, — протянул маленький стаканчик Елене Вячеславовне.

Казалось, что она только сейчас заметила моё присутствие. Она с опаской приняла воду. Невидящий взгляд оброс колючками и острыми иголками, которые тут же были направлены в мою сторону. Придавленная тревогой, она всё же выпрямилась и даже умудрилась прикрыть Лисичку, защищая.

— Это же тот мальчик, — выказала она удивление. — Сашенька, что он здесь делает?

— Богдан довёз меня, иначе бы я застряла в Москве из-за снегопада.

— Но он же…

— Не важно, мамочка, — перебила Саша, поглаживая сухую и морщинистую ладонь мамы. — Важно, что я рядом с тобой, и благодарить за это нужно его.

— Спасибо.