Мелодия счастья - Дарья Волчек, Regina Oscura (2021)

Я вся напряглась и склонилась над ним, шаря руками по измятому покрывалу в поисках кнопки для вызова врача. Но папа остановил мой порыв, слабой ладонью стиснув мою кисть. Кашель прекратился, и папа снова задышал, грудь вздымалась равномерно, хоть и тяжелее обычного.

— Уже прошло, — прохрипел он, — бывает и такое. Это всё не проходит в одночасье, но ничего — переживём. Так ведь, Сашка?

Я вяло кивнула, всё ещё нависая над исхудавшей фигурой отца, снедаемая сомнениями: стоит ли броситься за сестрой или принять на веру слова отца? Мой взволнованный взгляд скользнул по простыне, остановился на том месте, где должно находиться место разреза. Ткань кровью не обагрилась, значит, шов в порядке.

— Точно никого позвать не нужно?

Папа решительно мотнул головой. Он храбрился передо мной, стеснялся своей временной слабости. Всегда был сильным и несгибаемым, работал не покладая рук, добился уважения и признания среди коллег. А теперь что же, лежать увальнем и сдаться на милость боли? Нет, это точно не история хладнокровного и рассудительного Юрия Морозова, который и дочь желал подстроить под собственные устои и видение мира. Это он должен лечить, а не быть пациентом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но вирусы, опухоли и воспаления не щадили никого. Даже тех, кто обычно спасал жизни. К ним обычно болезни цеплялись сильнее и разрушали быстрее. Получается, медики клали собственное здоровье на алтарь общего блага.

— Знаешь, надо всё-таки ещё раз тебя осмотреть, — я быстро поднялась с неудобного стула.

— Хватит жалеть старика. Живой и ладно, — остановил меня отец, он попытался чуть-чуть приподняться на локтях, но скривился и лёг обратно. — Это мне, может, вселенская кара.

— Ну что ты такое говоришь? — я остановилась и упёрла руки в бока.

— То и говорю, а ты сядь на место, — приказал он, — садись, садись.

Я нехотя послушалась отца. Но в любой момент была готова сорваться и привести сюда хоть всех врачей. Даже маммолога, на всякий случай, лишним не будет.

— Это мне наказание, что за собственными амбициями и желаниями не разглядел главного: у меня растёт невероятно свободолюбивый и творческий ребёнок, и ему точно не место на моей стезе. Нельзя быть таким непробиваемым и твердолобым, не получив взамен урок.

— Па, не нужно сейчас об этом, — потянулась к его руке, — сейчас это неважно.

— Как раз это и важно. Я давно должен был извиниться перед тобой, давно должен был пойти навстречу. Ещё до болезни. Сам должен был исправить ошибки, но гордость держала, — он моргнул, словно превозмогая боль, но сейчас иного характера — душевную. — Не знаю, сможешь ли ты простить и понять меня хоть когда-нибудь, но не лишай старика этой надежды.

— Папа, я не держу на тебя зла, всё в прошлом. Абсолютно всё.

— Нет, нет, ты послушай. Я хотел как лучше, от всего тебя оберегал и перестарался. Не давал самой выбрать собственный путь, набить шишек и всё решил за тебя. Ты у нас одна и я никак не мог смириться с тем, что моя дочь не хочет идти по семейным стопам, а избрала иную карьеру. И кого? Писателя и журналиста. Но это я тогда не понимал, насколько ты у меня талантливая, какая целеустремлённая. Не верил старик, что ты сможешь пробиться в этом суровом мире сама. Ведь мы с мамой всегда тебя от всего защищали… А в итоге просто подрезали тебе крылья.