Расплата - Лиза Джексон (2007)

Когда конденсат частично испарился, Оливия смог ла получше разглядеть темное место, похожее на пещеру. Она услышала, как жертва кричит от пыток и как на фоне скрипа старинного передаточного механизма капает вода, затем увидела ужасное орудие пытки. Голая женщина была распластана на колесе и стянута ремнями. Она пыталась вырваться, и острые шипы вонзались в ее тело. Страшное колесо медленно вращалось.

– Не надо, пожалуйста, не надо! Отпустите меня... Будьте милосердны...

Головная боль Оливии стала напоминать удары молота.

– Помогите мне... кто-нибудь, ради всего святого, пожалуйста, помогите мне... – Ее голос дрожал, отдаваясь в голове Оливии и смешиваясь с болью.

– Отпусти ее, ублюдок! – крикнула Оливия.

Затем она увидела оружие, сверкающее во влажном отражении. Изогнутый меч, его несущее гибель лезвие поблескивало в каком-то слабом, мерцающем свете.

– Нет! Нет! – пронзительно закричала женщина. – Как вы можете такое со мной сделать. Я вам доверяла. Пожалуйста, прошу вас, я сделаю все, что угодно.

Лезвие скользнуло вниз.

– Прекрати! – Оливия схватила полотенце с вешалки и в неистовстве принялась вытирать конденсат, смахивая туман и смотря в свои собственные наполненные ужасом глаза. Если она сможет увидеть больше, выяснить, где это происходит... но картина изменилась, лицо жертвы, словно тая, превращалось в тень, которая заменялась на более четкую картину, находящуюся за ее собственным отражением. Ее сердце замерло, ибо она была уверена, что смотрит в лицо чистого зла. Скрытое обтягивающей черной маской. Ледяные голубые глаза встретились с ее глазами и задержались...

Затем она услышала свое имя. Так отчетливо, словно он произнес его вслух. Оливия.

– Господи. – Она сделала шаг назад. – Святая Оливия.

– Нет! – Она бросилась к зеркалу. – Кто ты, ублюдок? – крикнула она, ударяя кулаком по лицу в маске. Зеркало разбилось на мелкие осколки, которые посыпались в раковину и на пол. Ее собственное отражение было искаженным и разделенным на кусочках стекла, которые еще держались в раме. – Ты сумасшедший, сумасшедший сукин сын. – Ее руку пронзила боль. – Кто ты такой, черт возьми? – крикнула она, рыдания вырывались из глубины ее души. – Кто, будь ты проклят?

Хайри С, царапая когтями дверь в ванную, неистово лаял.

А на сверкающие в раковине осколки капала кровь.

Ее голова просто раскалывалась от боли. Пес печально выл. После всего этого в памяти Оливии сохранился мучительный образ женщины, привязанной ремнями к вращающемуся колесу боли.

– Да поможет нам бог, – прошептала Оливия, слезы струились по ее лицу. – Да поможет он всем нам. – Прижимаясь спиной к стене, она умудрилась открыть дверь. Затем, сползая по стене, она дала волю слезам.

Хайри С заскулил. Она придвинула его к себе и спрятала лицо в его непослушной шерсти. Что она будет делать? Как ей это остановить? Как?

– Пропади оно все пропадом. – Она провела рукой по лицу, вытирая слезы, размазывая кровь по лицу и пачкая пса.

Что-то нужно предпринять... и побыстрее. Сегодня ночью этот ублюдок совершил убийство. И далеко не последнее.

Святая Оливия. Она с такой ясностью услышала свое имя, словно он произнес его вслух. Он собирается ее убить. В этом нет ни малейшего сомнения. Он намерен лишить ее жизни каким-то ужасным способом.

Если только... о господи... если только она не выяснит, как его остановить.

Глава 23

Бенц снова ехал в машине и разговаривал по сотовому телефону. Он дозвонился до Норма Стоуэлла. Пока ничего хорошего он не услышал.