Все краски ночи - Линда Ховард (2009)

– Мне надо было раньше вам вчера позвонить, – сказала она, – но я просто об этом не подумала. Мы не пострадали, но, знаете, после всего этого стали как пришибленные, если вы понимаете, о чем я. Все соседи пришли, все говорили о том, что случилось, а дети слушали, и я… – Кейт удрученно раскинула руки, – я понимаю, если бы я позвонила раньше, вы бы смогли их перехватить.

– Я мог бы выдвинуть против них обвинение, верно, но они нагадили, уехали и мы их больше никогда не увидим. Как ни печально, но у округа нет ресурсов на то, чтобы искать преступников из других штатов, особенно в ситуации, когда никто не пострадал и ничего не украдено, за исключением чемодана, который вам в любом случае не принадлежал. Вы уверены, что и том чемодане не было ничего ценного?

– Самым ценным в нем была пара туфель, и я сама убрала эти туфли в чемодан. Изначально они там не лежали.

Марбери закрыл блокнот.

– Тогда на этом ставим точку. Если вы еще раз их увидите, звоните немедленно, но они получили то, ради чего приезжали, так что, думаю, давно уехали.

Теперь, когда прошли почти сутки с того инцидента с пистолетом и чемоданом, Кейт была склонна согласиться с Марбери. Сегодня она чувствовала себя куда спокойнее и уже начала жалеть о том, что попросила мать забрать с собой мальчиков. Но теперь у нее не хватило бы духу разочаровать близнецов – они так радовались, предвкушая скорое путешествие в Сиэтл.

Внезапно наверху раздался пронзительный визг. И Кейт, научившись распознавать эмоции, стоящие за каждым звуком, идентифицировала этот визг как визг радости.

– Должно быть, они обнаружили мистера Харриса, – сказала она Марбери. – Они обожают его инструменты.

– Это можно понять, – усмехнулся Марбери. – Мальчишки, молоток… Как тут не возникнуть любви?

Они вышли из гостиной. Келвин как раз спускался по лестнице, а близнецы прыгали вокруг него.

– Мама! – сказал Такер, заметив Кейт. – Мистер Харрис; разрешил нам поделжать его длель.

– Дрель, – на автомате поправила его Кейт и встретилась глазами с Келвином. Взгляд его был спокойным и твердым, как тогда, на чердаке.

– Дрель, – повторил Такер, схватился за хлястик для молотка на правой штанине Келвина и потянул за него.

– Перестань дергать мистера Харриса за одежду, – сказала Кейт, – Не хватало еще, чтобы ты стянул с него штаны.

Кейт не успела досказать предложение до конца, как вдруг мучительно покраснела. Что с ней происходит? Она не краснела уже много лет, а со вчерашнего дня только и делает, что краснеет. Все ее слова, казалось, имели иносказательный смысл, а именно сексуальный подтекст. О да, сорвать с мистера Харриса одежду – такая перспектива была весьма сексуальной.

И тут вдруг до нее дошло.

О чем она?

Келвин? Сексуален?

Потому что он вчера их спас? Она увидела в нем героя и, повинуясь старому как мир закону, лежащему в основе отношений между мужчиной и женщиной, подсознательно отреагировала на эту демонстрацию силы? Кейт прослушала курс лекций по антропологии просто потому, что они показались ей интересными, и отлично поняла динамику сексуальных инстинктов. Женщина в первобытные времена реагировала на сильного, мощного, героического мужчину. Женщинам ни к чему проявлять ту же реакцию сейчас, но инстинкты остались. Чем еще можно объяснить то, что Дональд Трамп сумел обольстить стольких женщин?

Кейт немного расслабилась, отыскав рациональное объяснение своему поведению. Теперь, когда она понимала причины своей необычной чувственности, Кейт могла с ней справиться.

Она познакомила близнецов с Марбери, и, конечно, они сразу заметили пистолет у него на ремне и, завороженные видом оружия, расширенными от благоговейного страха глазами уставились на него, на настоящего полицейского, хотя и без формы. Теперь, когда они отвлеклись, Кейт могла спросить у Келвина:

– Сколько я вам должна?