Все краски ночи - Линда Ховард (2009)

Нет, долго за машиной они не усидят. Им надо чем-то греться, нужна вода и пища. Крид оказался на редкость терпеливым ублюдком, гораздо терпеливее, чем думал о нем Тиг.

Минутная стрелка на часах Тита перескочила еще на одну минуту, потом еще. Пятьдесят минут с момента взрыва моста. Тиг решил, что будет ждать столько, сколько потребуется. Он тоже умел быть терпеливым.

Пятьдесят три минуты.

Да. Вот оно! Тепловая сигнатура заполнила поле окуляра, четкая и ясная. Они оба согнулись и двигались быстро. Тиг вдохнул, выдохнул и нажал на курок как раз в тот момент, когда светящиеся фигурки исчезли.

Через долю секунды вспышка света ярче, чем все, что он видел раньше, показалась в нижней части окуляра, и булыжник, за которым он прятался, взорвался перед самым его лицом.

Глава 19

Крид услышал треск затвора и почувствовал сильную боль в левой ноге, как раз над лодыжкой, в тот момент, когда они с Ниной буквально взлетели на воздух. В следующее мгновение раздался оглушительный грохот, и они упали на землю за насосной станцией, ударившись так, что им чуть было не повыбивало зубы. От удара Крид разжал руки, и Нина покатилась по земле. Нога болела так, словно какой-то великан раздробил ее кувалдой. Крид застонал сквозь стиснутые зубы и инстинктивно схватился за ногу, холодея при мысли о том, что мог бы и не обнаружить ее.

– Дерьмо! Долбаное дерьмо!

Штанина уже пропиталась кровью, он чувствовал, как влажное тепло заполняет ботинок. Крид прижал ладонь к ране, приятно удивленный тем, что ступня была на месте. Он овидал немало ранений, полученных от крупнокалиберных Снарядов, видел оторванные руки и ноги и в тот момент, когда он осознал, что в него попали, испытал гнев, но, странное дело, был уже готов к тому ущербу, что этот выстрел мог причинить его организму. И хотя ступня все еще была при нем, а не валялась в нескольких футах от ноги, ранение наверняка было серьезным.

Ботинок мешал остановить кровь. Его надо снять. И сделать это быстро.

Нина подползла к Криду, принялась ощупывать его плечи и грудь.

– Джошуа? Ты в порядке? Что случилось?

– Долбаный ублюдок задел мою ногу, – простонал он, но усовестившись того, что выругался при Нине, добавил: – Ммм… прости.

– Я уже слышала слово «ублюдок», – бросила Нина. – И раз или два сама это слово произносила. Где фонарь?

– В моем правом кармане. – Крид лег на землю и порылся в кармане, достав оттуда фонарь и нож. – Разрежь ботинок, чтобы я смог наложить повязку.

– Я сам!

Они оба подпрыгнули от ужаса, услышав за спиной голос третьего.

Рука Крида машинально потянулась за оружием, которого не было. Затем темный силуэт опустился на одно колено рядом с ними, окатив их ледяными брызгами. Второй выстрел, грохот – то, что мозг зафиксировал, но еще не успел обработать, теперь обрело законченность и смысл. Фрагменты мозаики сложились в картинку.

– Ты, хитрый ты сукин сын, где ты был?

– В ручье – ответил Келвин, стуча зубами от холода, положил винтовку на землю, потянулся за ножом Крида и дал Нине в руки фонарик. – Посвети на его ногу, – приказал он. Нина послушно сделала то, что он приказал.

– Почему стрелявший тебя не видел? – спросил Крид.

– У них тепловизоры вместо приборов ночного видения. Поэтому я искупался в ручье, вымок и стал холодным, а следовательно, невидимым.

Невыносимая боль пронзила ногу, когда Келвин разрезал ботинок ножом, невольно потревожив рану. Чтобы отвлечься, Крид думал о том, как отчаянно рисковал Келвин, поставив то, что у стрелявших нет приборов ночного видения. Что, если бы его догадка оказалась неверной?

– Ты удачливый сукин сын, – сказал он и простонал, когда Келвин стащил с его ноги приведенный в негодность ботинок.