Трибьют - Нора Робертс (2009)

Он умеет мыслить логически, подумала Силла. Как в своих рисунках, которые он выстраивает в жесткой последовательности.

— Да, это похоже на правду. Жаль, потому что было бы проще и легче, если бы это была она. Значит, есть кто-то другой. И этот другой меня ненавидит.

Она сдвинула кепку на затылок и рассеянно смотрела, как Спок гоняется за одной из своих кошек на заднем дворе.

— Сегодня я подозревала Бадди, потому что он стал насвистывать одну из песен моей бабушки. И я подумала: а не он ли воспылал к ней безумной страстью в один из вечеров, когда она пригласила его устранить течь? Или она отвергла его притязания, и теперь он хочет отомстить мне? Я подумала о Добби, который был, конечно, слишком стар. Но у него есть сын, а у его сына тоже есть сын. У меня все перепуталось в голове, и я начала думать, что любой парень мог прострелить голову моему пластмассовому двойнику из-за того, что произошло между ним и моей бабушкой тридцать пять лет назад. А может, прав мой отец, и так проявляется чья-то жестокая и патологическая ненависть к Кэти.

— Твой отец считает, что тебя преследует человек, возненавидевший персонаж телесериала?

— Нет. Не совсем. Он предположил, что тот, кто это делает, испытывает неприязнь лично ко мне. Но это тоже бессмысленно, — она опустила отвертку. — И поскольку все это бессмысленно, я продолжаю ходить по кругу и от этого злюсь и нервничаю. Кроме того, через несколько дней я собираюсь принимать тут несколько десятков человек. Подавая человеку картофельный салат, я буду думать, не он ли это. Может быть, тот, кто улыбается мне и благодарит за отличное угощение, на самом деле с радостью прострелил бы мне голову.

Форд встал и подошел к ней.

— Возможно, в детстве меня немного замучили дисциплиной, но это — как говорит моя мама — воспитывает характер. А этот характер означает, что я могу тебе сказать, а ты можешь мне поверить, Силла, что никто не посмеет обидеть тебя, когда я рядом.

— До сих пор никто еще не считал своей главной задачей оберегать меня от обид. И я тебе верю. С тобой я чувствую себя в безопасности, и такого со мной еще никогда не было.

Он поцеловал ее, очень нежно, потом отстранился и спросил:

— Ну?

— О, черт! Я сама напросилась. Сама дала тебе повод, — она отвернулась и взяла шуруповерт. — Послушай, сегодня такой длинный день. Я просто не хочу сейчас об этом говорить.

Он взял ее за подбородок, слегка приподнял его и вопросительно заглянул в глаза.

— Я не знаю. Я не знаю. Я еще не составила списки.

— Какие такие списки? — он погладил ее по щеке.

— Аргументы «за» и «против». И я предупреждаю тебя, что, если сейчас ты начнешь настаивать, это закончится десятиминутным перечислением пунктов «против». Те, что я тебе уже называла, и еще многие другие.

— Назови мне один «за», — она тряхнула головой, но он не отпускал ее. — Всего один.

— Ты меня любишь. Я знаю, что любишь, и я знаю, что ты искренен. Но не зря же это называется «потерять голову». Ты будешь колебаться, когда очнешься, спрашивать себя, какого черта ты тут делаешь, и искать пути к отступлению. Это непрактично, — продолжила она, когда он улыбнулся и еще раз погладил ее по щеке. — Один из нас должен быть практичным. А что, если я скажу: да, давай уедем в Лас-Вегас — как поступили мои мать и бабушка — и там обвенчаемся? Что…

— Я скажу, что ты собираешь чемоданы, а я заказываю билеты на самолет.

— Не смеши меня, — она пыталась казаться раздраженной, но у нее не получалось. — Тебе не нужна эта пошлая поездка в Лас-Вегас. Ты серьезен. Ты серьезно относишься к дружбе, к работе, к семье. Ты серьезно относишься к «Звездным войнам», и ты действительно ненавидишь Джар Джар Бинкса.

— Но послушай. Каждый, кто…