Никогда мои косточки не издавали столько звуков! Я чувствовала себя странным музыкальным инструментом, на котором Шэрхи исполнял не менее странную мелодию. Потом мне стало казаться, что он настраивает меня, словно механизм, внимательно прислушиваясь к малейшей неисправности. А когда мужчина взялся проминать мой позвоночник и дошёл до поясницы, я некстати вспомнила рассказ Фэдики о её походе к доктору для низшего класса. Собственно, можно было не ожидать, что они занимались там обычным лечением, но почему мне пришёл в голову именно этот эпизод? Да ещё и в тот момент, когда Шэрхи приподнял мою ногу и занялся тазобедренным суставом.

Мне было и стыдно, и смешно, и волнительно — неожиданное сочетание чувств, которых я давно не испытывала! Чтобы хоть как-то скрыть смущение, я закрыла глаза, списывая всё на то, что никогда не была у хорошего специалиста, и не привыкла к подобным прикосновениям. На улице и на работе меня хватали, толкали, порой — ударяли, но никогда не лечили так уверенно и бережно.

— Ибрис, сейчас ты должна будешь отталкивать мою руку.

— Толкать наверх?

— Именно. Готова?

— Угу.

Это оказалось сложнее, чем я думала, и вскоре я почувствовала боль.

— Давай ещё раз, — сказал Шэрхи.

Я старалась изо всех сил, даже губы прикусила, и, когда он отпустил мою ногу, почувствовала приятную лёгкость.

— Теперь на бок.

Если бы он выглядел как доктор: в форме, с приятной, но незаурядной внешностью — я бы наверняка не ощущала такого смущения. Но Шэрхи был полуобнажён, и его запах действовал на меня дурманяще. Может, он использовал специальный мужской аромат? Но тогда почему им не воспользовался Кинши, желая меня взволновать? Ведь такие штуки были доступны практически всем!

— И снова на живот, — сказал мужчина. — И я попрошу тебя снять майку, потому что мне нужна вся твоя спина.

— Ладно, — отозвалась я, и удивилась, когда мужчина отвернулся.

Спустя несколько секунд он сел сбоку, и несколькими прикосновениями помог мне полностью расслабиться.

— Ты можешь засыпать, — негромко сказал Шэрхи. — Я, когда закончу, укрою тебя.

— Спасибо, — отозвалась я слабым голосом. — То, что ты делаешь…

— Спи, Ибрис, — перебил мужчина.

И я уснула под его прикосновения. Мне было славно как никогда, и мучительный трепет сменился спокойствием. А ещё мне впервые за долгое время приснился сон — неожиданный подарок, который хотелось сберечь на долгие мгновения реальности.

Я увидела всех своих близких в месте, напоминающем небольшой остров средь белого моря. Мы сидели кругом друг напротив друга, разговаривали и смеялись. А Цхари стоял в стороне, и просто мне улыбался, как будто говорил что-то без слов и ждал такого же бессловесного ответа. Я слышала шёпоты, и далёкие песни неба, и шорохи в густых фиолетовых травах. Мне хотелось, чтобы Цхари подошёл и сел рядом, но он вдруг помахал рукой, и пошёл прямо по светлой воде прочь, в ослепительную даль, где маячили силуэты высоченных голубых скал…

Мне не хотелось поднимать голову с подушки, хотя я чувствовала небольшой голод. Но когда ты находишься в постоянном напряжении, а потом вдруг погружаешься в сплошное удовольствия покоя, это чувство не хочется отпускать. Странно, но я к тому же отлично помнила свой сон, и всё пыталась укрепить в памяти дорогие сердцу образы. Дома остался системник с фотографиями и видео, и то была единственная вещь, за которую я по-настоящему переживала. Интересно, если попросить Шэрхи отвезти меня туда хотя бы на пять минут, он согласится?

Я услышала, как мужчина зашёл в комнату, и поспешила сесть на постели, кутаясь в тонкое шелковистое полотно.

— Время обеда, — сказал мужчина. — Как себя чувствуешь?

— Хорошо.

— Тогда одевайся — и идём. А после еды прогуляемся.