Дом на краю тишины - Галина Мишарина

Я покачала головой, чувствуя, как загорелись щёки. Шэрхи был обнажён по пояс, и на широкой груди возле сердца проступали затейливые светлые символы. Волосы его сияли, как тонкие стальные нити: белые на изгибе и совсем чёрные у корней. Он не носил короткую стрижку, как другие гонщики, и пряди были связаны на затылке в короткий хвостик, что, несмотря на необычность подобной причёски, мужчине шло.

— Я не вижу снов.

— М, — отозвался он, и пальцы уверенно легли на моё запястье. — У тебя сильное истощение.

— Нет аппетита, — тихо сказала я, чувствуя, что от прикосновений его пальцев вполне могу получить ожог.

Шэрхи ничего не ответил. Его рука ощупывала мою, находя какие-то точки и тихонько на них надавливая, отчего у меня путались мысли. Я не чувствовала онемения, как было с Кинши, но и не могла расслабиться. Мне даже пришло в голову, что всё это — сон, однако вскоре реальность проявила себя ярче.

Мужчина сел ближе, и сердце моё в ужасе замерло. Однако он не попытался ни опрокинуть меня, ни поцеловать — с мягкой силой сжал ладонями затылок, затем прошёлся подушечками пальцев по шее, и тело моё обмякло. Я даже не могла нормально держать голову — ткнулась лбом в его плечо, да так и осталась сидеть. Чтобы удерживаться в вертикальном положении, мне нужно было упереться во что-то, и я сама не заметила, как одну руку положила на бедро Шэрхи, а другой вцепилась в простынь.

Постепенно я навалилась на него всем весом, дезориентированная этими странными, чарующими прикосновениями. Щекой я чувствовала теплоту его кожи, и всё пыталась выпрямиться, но он снова и снова находил точки расслабления, превращавшие мой разум и чувства в дрожащую пустоту.

Ни страстного желания, ни грубости. Так, наверное, обращались со своими пациентами опытные и надёжные доктора, которым не страшно доверить жизнь. Я даже не сразу почувствовала, как коснулся плеча чуть холодный объект, поняла, что Шэрхи меня перехитрил — и размякла под мгновенным воздействием лекарства.

А проснулась уже утром — одна. Дождь по-прежнему лил, и в комнате было сумрачно. Тёмно-синие стены создавали ощущение тайной обители, тёмная мебель была простой, но красивой, и только у окна выделялось светлое пятно: большое белое кресло с бежевой подушкой.

Я впервые за долгое время почувствовала себя хорошо отдохнувшей, и осторожно потянулась, чувствуя, как немного затекло от долгого сна тело. Так как Шэрхи нигде видно не было, а мне очень хотелось в туалет, я встала и отправилась искать нужную дверь.

Ванная располагалась за матовой панелью, и я некоторое время раздумывала, как блокируется раздвижная дверь. Хотя, вполне возможно, у Шэрхи по всему дому были камеры, и на приватность можно было не рассчитывать…

Не выдержав, я просто пошла вперёд, и панель отъехала, а затем беззвучно за мной закрылась. Она стала непрозрачной, что, видимо, означало блокировку, и я быстро сделала свои дела. Нужно было умыться, чем я и занялась, косясь на просторную угловую ванну — светло-голубую, наверняка массажную. Был в комнате и душ, а ещё проход куда-то дальше.

Так как я давно уже не ела, достаточно было простой чистки зубов, в которой помогло затейливое устройство, похожее на то, что было у Кинши. И, едва я подумала о гонщике, как руки сами собой сжались в кулаки. Он не должен был так поступать! Тэару или простому человеку — всем следовало выполнять свои обещания! Потом я спохватилась о браслете, и, не обнаружив его на руке, хмуро поглядела в глаза своему отражению.

Просто так снять метку было нельзя, но ведь Шэрхи был талантливым инженером… Почему тогда он не заменил браслет Кинши на свой? А вдруг внутри меня уже был имплант, или два, или особое вещество, контролирующее разум — я о таких слышала…

— Ибрис, — донеслось из-за двери, и я поспешно пригладила торчащие в разные стороны волосы, которые тотчас снова встали дыбом.

— Минуточку…