Дом на краю тишины - Галина Мишарина

— Что-то внутри (наверное, те самые инстинкты) говорит мне, что тебя тоже нужно беречь, ведь ты, как и любой человек, способен творить глупости.

Мужчина усмехнулся.

— Верно. Но сейчас я приказываю тебе отдыхать.

Он погладил меня по волосам, и я послушно закрыла глаза.

— Мне бы хотелось вспомнить.

— Так и будет.

— А сны? Вдруг я приведу на корабль кучу образов?

— Ты — наш мастер по снам, Ибрис, и давно научилась контролировать монстров — своих и чужих.

Он кивнул мне, растерянной, и пошёл к выходу, но на пороге сказал:

— Приказ тебе ясен, милая?

— Да, капитан. Отдыхать.

Его строгость не сердила — она была мне знакома. С удивлением я признала, что быть нужной и оберегаемой приятно, но от этого только сильнее захотелось мужчине помочь.

Когда Шэрхи ушёл, я первым делом проверила, могу ли держаться на ногах, а затем, подойдя к компьютеру, попросила сообщить о состоянии членов команды. Шэрхи торопился, и поведал обо всём коротко, а система была более щедрой на сведения. Она показала мне изображения всех ребят, и некоторые из них показались знакомыми, в то время как других я не помнила вовсе. Система упомянула также наш маршрут, и снова сквозь головную боль зашевелилось в мозгу нечто важное.

Руйга, планета, которую называли призрачной за её белую снежность. Место, где высоченные горы поросли старыми елями, и где холодные моря благодаря особым водорослям стали ярко-синими. Холодный, но уютный мир моих предков. Родина тремиса, браслет из которого спас, по заверениям Шэрхи, всех нас. Я напрягла мысль, и смогла мельком увидеть ещё одного человека — высокого мужчину с ало-оранжевыми глазами. Он тоже был в команде, и был одним из тех, кто остался в комплексе. К нему я почему-то испытывала жалость.

Голова закружилась, и пришлось вернуться в постель, где я провела ещё несколько минут, упорно пытаясь восстановить силы, хотя куда больше мне хотелось вернуть забытое. Я решила, что моё безумие будет как у остальных: частичная амнезия, головные боли, фантомные воспоминания о том, чего не было… Но получилось иначе. Когда закрывала глаза, я видела странные картины, видимо, замешанные на всех прошлых образах, но чёткие и осязаемые, словно они происходили где-то независимо от меня. Вот только не понятно, в настоящем, прошлом или будущем?

Мне чудились необычные города, не похожие на тот, в котором я выросла. Не было ни пустыни, ни высоченных зданий — прекрасные горы, водопады и невероятные природные сооружения, которые нельзя описать словами. Всё это перемешивалось в голове, звучало голосами ветра и неведомых наречий, внушая мне путаные тропы, которыми следовало пройти. И раз за разом я возвращалась к одному и тому же полю, посреди которого маячил большой круг из камней. Нечто твердило мне расслабить сознание, словно хотело прокрасться внутрь, но я упорно отталкивала его, пока от усталости не почувствовала себя абсолютно беспомощной. И тогда образы стали звучать понятными словами, которые я пыталась составить в осмысленные предложения.

— Чистый… назад… надежда… душа… путь… отыскать… оставить… решиться… дом… тишина…

— Ненавижу загадки разгадывать, — пробормотала я. — Простой дай мне уйти отсюда!

Меня перемешивало — никак иначе я свои ощущения объяснить не могла. Кто-то упрямо продолжал говорить слово за словом, и я, попытавшись встать с постели, упала лицом вниз.

— Демоны пустоши, хватит! У меня сейчас лопнет голова!

Голос затих, но радоваться было рано: спустя минуту бормотание возобновилось с новой силой. Мне захотелось выковырять этот настойчивый голос из уха, как вдруг вспомнились слова бабушки о том, что айруны способны справиться с чем угодно, если очень захотят. Даже победить безумие.

— Всё, — строго приказала я неведомому болтуну, — с меня довольно. Либо уходишь ты, либо…