— Честно говоря, плохо, — призналась наконец я. — Восточную медицину я хорошо знаю, но из мифов и легенд — только то, что по телевизору в сериалах показывают. Последнее время на смену российским боевикам и криминальным драмам пришли фильмы тематики боевых искусств, снова вернулась мода 90-х на фильмы с Джеки Чаном и Брюсом Ли. Для полной ностальгии не хватает только бразильских сериалов и жарких мексиканских страстей.

— Понятно, — кивнул профессор. Он отхлебнул кофе и чуть улыбнулся. — Вы хорошо варите кофе.

— Спасибо.

— Итак… Бай-ху — не человек, как вы могли уже догадаться. Да, честно говоря, он не особо скрывается. Наберите в интернете его имя — и вы найдёте всё, что надо о нём знать. В древнекитайской, да и Японской мифологии Бай-ху называют "дух, символизирующий один из духов четырех сторон света, зверь — покровитель Запада, где находится страна мертвых". Судя по сведениям от 61 года до н. э. Бай-ху отгонял всякую нечисть от мест, где он водился. Значит, селиться рядом было безопасно. А ещё он появлялся на местах массовой гибели людей или же похоронах.

— Это же всего лишь легенда, — возразила я, отставляя кружку в сторону.

— Ты так думаешь? — спросил меня профессор. В кухню тем временем проскользнул виновник разговора и потянулся мордой к кружке с кофе. Кухня была маленькая, а тигр приличных размеров, поэтому он занял всё свободное пространство и заблокировал дверной проём.

— Ты тоже хочешь кофе? — спросила я его. Тигр положил морду на стол, и уставился на профессора.

— Так он, — медленно продолжила я разговор, — кто-то вроде оборотня?

— Нет, он не оборотень. Как тебе из газет и научных статей известно, оборотни заражены определённым видом вируса бешенства. Они по сути люди с мохнатой проблемой. В нашем обществе их считают больными, и как правило, жалеют, как больных СПИДом или раком. Ликантропы — люди, заражённые мутировавшим вирусом. А у Бай-ху это часть его сущности. Он вроде имеет вторую ипостась, и это не вирус меняет его. Белый тигр — его второе я. Его сознание, в отличии от сознания оборотней, остаётся его собственным, он не зверь, он, как бы тебе сказать… — профессор задумался. — Он — это он. Меняется внешний облик, но не внутреннее содержание.

— Он может говорить? Он понимает нас? — спросила я, рассматривая тигра.

— Мысленно. Речевой аппарат в тигриной ипостаси не работает, но мысленно он может транслировать речь и тем самым общаться.

Я развернулась к тигру и мысленно обратилась к нему:

«Привет… напугал меня, а почему ты пришёл именно ко мне…?»

Какое-то время зверь молча смотрел на меня, а затем я услышала его, почувствовала. На затылке волосы чуть поднялись, а по коже пробежали мурашки.

«Прости…. Просто… я почувствовал, что тебе нужна защита… Я совсем забыл, что ты ещё не в курсе насчёт всего».

Я вздрогнула.

— Да, напугал ты меня изрядно, — ответила я ему вслух.

— Вы были расстроены сегодня, и смерть отца вашей подруги, да и вообще стресс от новой работы Бай-ху почувствовал, он пришёл вас успокоить.

— Как мило, — я осторожно потянулась и погладила тигра по голове, он, как все кошки, тут же подставил ухо. Шерсть у тигра была белая и мягкая, а ещё густая. Её приятно было трогать. Но я всё же убрала руку. Он мне коллега, а не домашняя кошка. И вообще как-то неприлично, хоть он и в образе тигра сейчас, но что это меняет?

— Думаю, вам стоит всё обдумать, — профессор поднялся со стула, — а нам с Бай-ху — уйти и дать вам отдохнуть. День был не из приятных.

— Тяжёлый день, — согласилась я.

— Мы пойдём, простите, — профессор чуть наклонил голову, — за беспокойство, и если и дальше будете с нами работать, удивляться придётся не раз. Как я говорил, мы — особенный отдел.

— Постойте, — я остановила его у самой входной двери, — а остальные сотрудники, они…. Тоже не люди?