Сокол и цветок - Вирджиния Хенли (1995)

То есть поторопиться, пока ты стиснешь зубы и закроешь глаза? Ах, милая, ты совсем ничего не понимаешь в любви, правда? – Сильные руки ласкали шелковистую кожу.– Ночь любви не имеет ни границ, ни пределов, никакие стены и препятствия не должны стоять между людьми, когда их тела сливайся и становятся единым целым.– Пальцы вновь скользнули к изгибу груди.– Вся ночь делится на мноожество восхитительных моментов, и каждый по-своему обворожителен. Есть мгновения до любви, – его губы коснулись виска, – ...минуты любви, – ладонь проникла за вырез сорочки, —...и время после любви.– Он поцеловал ее веки.– Увертюра, прелюдия, пьеса и каденция.

Открыв глаза, Джезмин увидела, что Фолкон успел ее раздеть. Не говоря ни слова, он поднял с посадил в воду. Джезмин охнула, когда его рука нырнула в воду и ощупью поискала мыло. Девушка начала трястись, но Фолкон намылил ладони и стал ласкающими чувственными движениями тереть грудь.

– Фолкон, я пришла к тебе не для того, чтобы меня соблазнил, я считаю тебя своим покровителем, – доверчиво прошептала она.

Щемящая нежность разлилась в груди Фолкона сжала сердце при этих тихих словах. Он понял, что будет защищать Джезмин до последних дней, есл она ему позволит.

Фолкон встал и ворчливо бросил:

– Мойся спокойно, любимая. Он вышел, проверил, как всегда, посты, посмотрел, накормлены ли кони, потом постоял у шатра, пока не увидел силуэт выходящей из ванны Джезмин. Войдя в шатер, Фолкон застал ее уже одетой. Девушка вздрагивала от холодного ночного воздух: Она подвинула жаровню ближе к сундуку и села, закутавшись в плащ.

Она скорее ощутила, чем увидела, как он дерзко ласкает ее глазами, словно губами и руками. Ванна разморила Джезмин, и теперь, после долгого дня, проведенного в седле, ей хотелось только одного – поскорее добраться до постели. Она надеялась, Фолкон будет настолько благороден, что уложит ее на меховых покрывалах, а сам отправится ночевать п другое место.

Ты когда-нибудь спала на земле? – Джезмин гордо выпрямилась и покачала головой. Не волнуйся, – тихо успокоил Фолкон, снимая туникy.– Я сделаю все, чтобы тебе было мягко. Глаза девушки негодующе распахнулись.

Ты намекаешь, де Берг... ты в своем уме? Оставь всякую мысль о том, что я буду делить с тобой постель!

Джезмин, ты прекрасно знаешь, если я захочу тебя сегодня, придется во всем повиноваться.

Девушка не сводила глаз с этих мощных рук, одним движением которых Фолкон мог убить человека. Да, ты вполне способен вынудить меня покориться своей воле, – горько прошептала она. Фолкон с сожалением покачал головой.

Джезмин, когда я буду любить тебя...– Он не договорил, но и без того стало ясно, что это произойдет не сейчас и не в подобных обстоятельствах.

Джезмин облегченно вздохнула про себя и, вздрогнув от холода, плотнее закуталась в плащ. Фолкон, пожал плечами, разделся и скользнул под меховые покрывала.

Как хочешь, – объявил он, пряча веселые глаза, девушка сидела целый час, не смея пошевелиться, каждая минута казалась неделей. Де Берг, очевидно, крепко спал, с пола доносилось глубокое ровное дыхан|ие. Черт бы его побрал, она замерзает! Последний уголек в жаровне погас и превратился в пепел. Kак может день быть таким жарким, а ночь – холодной? Что, если она умрет от холода... пока виновник ее несчастья спит, совершенно равнодушный к участи? Посмеет ли она стащить одно покрывало, пока он спит?

Где-то далеко послышался грохот, который и без того напуганная девушка посчитала громовым раскатом, и в следующий момент она оказалась рядом с Фолконам; мускулистые руки мгновенно обвились вокруг девушки, притягивая ее голову на плечо.

– Джесси, – тихо пробормотал он, чуть касаясь губами ее виска, – не бойся...