Похоже, на нем было много ран. Левый глаз и голова, плечо, живот были обмотаны туго кусками ткани. Плохо. Очень сильно болела голова. Слева стучало в виске. Казалось, словно вся левая часть лица немела от этой боли. Это мешало сосредоточиться и подумать. Мысли его блуждали. Тело ныло. Он оперся руками на кровать и попытался встать, но руки его ослабли, а тело, словно чужое, не хотело подчиняться. Это злило. Он не привык просто лежать. В голове всплыли слова «Кусок мяса» Это он кусок мяса! Как же он жалок. Человек, двигающий тумены, не мог подчинить собственное тело.

Чем закончилась битва? Мы отступили. А дальше? Сколько людей смогло уйти? И как далеко? Встретилась ли разделенная армия? Был ли дан ответный бой подлым болгарам?

В комнату вошел мужчина с лоханью и тряпкой. На вид лет сорока, может, пятидесяти. Славянской внешности. Булгарин? Русич? Кажется, он его уже видел. Там, где качались стены. Там была Настя, и он принял это все за виденье. Но сейчас этот, сердито глядящий на него человек, был реален.

— Пить, — хриплым, словно не своим голосом, cпросил Ногай.

Фрол налил воды из кувшина в глиняный стакан. Дал отпить Ногаю.

— Где я?

— В доме купца Тимофеева, — ответил ему хмурый Фрол.

— Булгары проиграли?

— Что?

«Он, возможно, не знает. Или не скажет. Или он с ними заодно. Надо быть осторожнее». Он поджал губы. Спросил снова:

— Место? Где я?

— Дом купца… Место… хм. Царьград.

Царьград?! Никогда здесь не был… Хорошо, что не Булгария, — подумалось ему. Разум стал слабеть, комната, стала терять очертания, и он снова погрузился во тьму.

Когда, он вновь очнулся, был вечер. Сколько прошло, он не знал, — «тот ли это самый день, когда было утро?» Первое, что он увидел, была фигура в белом. Она то отдалялась, то приближалась. Ногай зажмурил глаз, снова открыл. Это была Настя.

Ее рука легла на его лоб, принося с собой прохладу.

— У него жар! Опять!

— Не уходи.

— Нет. Я не уйду.

Настя присела рядом. Положила компресс. Стало легче. Разум прояснился. «Неужели, это и правда она? Но как?! Как такое возможно?!»

— Как ты себя чувствуешь? Что болит?

Ногай молчал. «Ну да, он ей не скажет», досадливо подумала Настя. «Как же она ему поможет?»

Ордынец внимательно всматривался в ее лицо, будто пытаясь запомнить. А, может, убедиться, что это она?

— Ты узнал меня? Я Настя. Я была в Орде, переодетая воином.

Ногай едва заметно кивнул. Значит, узнал. Уголок его рта дрогнул, то ли в улыбке, то ли в насмешке.

— С косой тебе лучше.

Настя улыбнулась в ответ.

— Да, волосы отросли с тех пор.

— Как я здесь оказался?

— Я нашла тебя на поле, после сражения.

— А ты как там оказалась? Ты воюешь на стороне болгар?

— Нет. Это случайность, — Насте не хотелось признаваться, что ее сын обирал раненых.

— Как ты связана с болгарами?

Настя вздохнула. Придется рассказывать.

— Я никак с ними не связана. Мой муж пропал несколько лет назад. Пришли вести, что видели его в Болгарии, в рыбачьем поселке, недалеко от места, где было сражение.

Ногай едва заметно напрягся.

— Ты его нашла?

— Нет.

Помолчали. Каждый думал о своем.

— Это твой дом?

— Да, я живу здесь с сыновьями.

— Что стало с моими людьми? Был ли дан ответный бой болгарам?

— Я не знаю. По вестям, что приходят из Болгарии с купцами — войны, как таковой, сейчас там нет.

Ногай досадливо дернулся. Рука сжалась в кулак.

— Где я? Что за Царьград?

— А это Фрол, наверно, так сказал. Так часто называют. Ты в Византии, в главном ее городе, в Константинополе. Хватит разговоров, Ногай-ага, тебе поесть надо. Похлебка придаст тебе силы. Может, жар сгонит. Фрол, помоги-ка его приподнять.

* * *