Я не смею смотреть Джорджу в глаза, мне жутко неудобно, но Тесса вчера ясно дала понять: мы теперь лишь друзья, так что было бы неправильно и дальше оставаться здесь. Оставаться здесь было нормально, когда она приняла меня, потому что у меня больше ничего не было. Но теперь у меня кое-что есть. Предложение сержанта также включает комнату на базе, где живут все его люди и их семьи, защищенные от нападений противников.

— Я ухожу, мне предложили работу.

Джордж с негодованием фыркает, отодвигает стул и садится. Он тяжело опирается головой на руки и пренебрежительно ворчит.

— Ты сбегаешь, — сухо говорит он. — Это все.

Я пожимаю плечами.

— Это больше не мой дом. — Я с сожалением смотрю на рюкзак, прислоненный к двери кухни в ожидании, когда уйду. — Всем нам было ясно, что это не навсегда. А как ты думал, все это должно было быть? Она и я живем под одной крышей и это навсегда? Я как ее квартиросъемщик?

— Да, я думал так, — Джордж отмахивается. — Ты, вероятно, прав. Просто я буду по тебе скучать.

Я усмехаюсь

— У меня сейчас есть мобильный телефон, защищенный от прослушивания. — Я вырываю листок из блокнота, в котором только что писал письмо для Тессы, и записываю свой новый номер. — Ты можешь звонить мне, может быть, я заеду.

— Только посмей этого не сделать, — говорит Джордж, вставая, складывая и пряча листок, затем подходит ко мне и притягивает к себе. — Я был рад, что ты был здесь, мой мальчик.

— Да, здесь было хорошо, — говорю я, стараясь не заплакать, как маленький мальчик, о котором Джордж сейчас, наверное, вспоминает.

Я отрываюсь от него, беру свой рюкзак и перебрасываю его через плечо. Когда выхожу из дома, смотрю на ее окно. Сегодня ночью Тесса спала в своей комнате, потому что мы «просто друзья». Странно, что принятие правильных решений всегда причиняет боль, но когда она сказала мне это вчера, было так, как будто ее слова, словно стальная пуля, врезались в мою грудь. А я в курсе, каково это быть пронзенным пулей. Черт, мое сердце колотится даже сейчас, когда я думаю об этом.

Мы оба прошлой ночью приняли правильные решения. Тесса решила, что мы «просто друзья», которым нечаянно очень понравилось заниматься сексом друг с другом. Я решил, что не позволю ей закончить, как Миа. И больше не буду отвечать за смерть женщины, к которой испытываю больше, чем дружеские чувства.

Мое сердце с каждым шагом стучит громче и быстрее. Оно протестует, потому что не хочет покидать ее. И оно наказывает меня самой сильной болью в мире — щемящей тоской по ощущениям обнимать, вдыхать ее аромат и наблюдать, как сияют ее глаза, когда она печет пироги. Я не сбегаю от Марка, хотя это может выглядеть так, я сбегаю от того, что может с ней случиться, если ей придется и дальше стоять между мной и Марком. Одного раза было достаточно.

Прежде чем выхожу на дорогу, я снова оглядываюсь назад. Отсюда можно увидеть пастбища, над которыми возвышается белое строение фермы. Справа от дома — сарай, а слева от него — дедушкины яблони. Там, на вершине холма, Марк, Миа и я летом разбивали палатки. У Мии была своя собственная розовая палатка с золотой короной на верхушке. Она настояла на этом, потому что не могла спать с мальчиками в одной. Но, в конце концов, она все равно всегда спала с нами.

Глава семнадцатая

Тесса

Вероятно, не стоит выплескивать свой гнев на завтраке, но я не могу по-другому. Я раздраженно орудую венчиком в миске с яйцом, зеленым луком, перцем и нарезанными кубиками помидорами, стараясь не обращать внимания на письмо, лежащее на столе. Но я не в силах игнорировать слова, написанные синими чернилами. Меня, словно по волшебству, снова и снова тянет к ним, хотя уже дважды прочитала их. Хотя они и дружелюбны, но я чувствую себя преданной ими.

Я отставляю миску в сторону и сажусь за стол, беру письмо и начинаю читать:

«Милая Тесса,