Пророк - Дж. С. Андрижески (2021)

— Это что ещё за тупое дерьмо? — спросила она. — Они не сказали мне, что моя мама жива, потому что хотели записать, как у меня случится сердечный приступ, когда они выведут её на палубу, потому что я думала, что она мертва? — она нахмурилась ещё сильнее. — Что, бл*дь, они сказали моей маме? Потому что если они сказали ей, что я мертва или типа того, она выбьет из вас всех дерьмо.

Воцарилось молчание, во время которого Джейден просто смотрел на неё.

Зло выдохнув, Данте направилась к двери комнаты, громко топая и сжимая кулаки. Когда она проходила мимо его рабочего места, Джейден поднял руку и виновато заговорил:

— Эй, Данте… прости. Это правда была не моя идея.

Проигнорировав его, она распахнула металлическую дверь. Она уже боролась со слезами, но сумела сдержать их, пока не добралась до гальюна[4] — так все тут называли туалеты — и протиснулась в овальную дверь, находившуюся через несколько помещений от комнаты техников.

Усевшись в джинсах на опущенное сиденье унитаза, она заперла дверь, сложила руки на коленях и позволила себе заплакать.

— Придурки, — пробормотала она, упираясь лбом в руки.

***

Данте не поднялась на палубу, когда сработала сигнализация о приближении.

Она не хотела подниматься туда, чтобы её по-дурацки засняли, как в каком-то послеобеденном шоу из телика, где все должны радостно вопить и обниматься — иными словами, где всё такое банальное, тупое и совершенно не в стиле Данте и её мамы. Она не хотела, чтобы другие охали и ахали, или смотрели на то, какой побитой выглядит её мама после тех плохих вещей, которые с ней произошли.

Она не хотела видеть, как все видящие странно обращаются с её мамой.

Она беспокоилась, что они могут плохо обращаться с ней. С самой Данте они нормально общались, потому что она шарила в технике. Что, если они не сочтут её маму особенно «полезной»?

Но на самом деле, бл*дь, неважно, как они воспримут её маму.

Она вообще не хотела это видеть, если окажется, что она ошибалась по поводу своих друзей видящих… если окажется, что они вовсе не такие люди, какими она их считала. Она знала, что будет вне себя от бешенства, если кто-нибудь что-нибудь не так сделает её маме, особенно после того, как все они — включая саму Данте — бросили её в том кошмаре в Квинсе. У неё дым из ушей повалит, и глаза сделаются чокнутыми, как в тех комиксах, которые нравились Джейдену.

Она не хотела, чтобы её новые друзья посчитали её старую жизнь никчёмной.

Она не хотела возненавидеть их в итоге.

Данте представила, как её мама выходит из вертолёта напуганной, орёт, думая, что все ледянокровки морочат ей голову. Её мама, наверное, месяцами читала каналы и искала изображения, видела всё то безумное дерьмо, что происходило в мире. Она видела замки, обнесённые колючей проволокой и возглавляемые похотливыми полководцами, которые продавали детей даже моложе Данте и Пип в обмен на боеприпасы, воду, травку и что угодно.

Что ещё хуже, вдруг это случилось с её мамой? Что, если с ней произошли плохие вещи, от которых она не смогла оправиться? Что, если её мама теперь сломлена?

Дети стали валютой, а вместе с ними женщины и девушки.

Данте была не глупой. Её мама, может, и старая, но она секси-старая, а не жирная и неряшливая. Все её приятели-задроты начали тупить и заикаться в присутствии мамы Данте практически сразу, как только достигли полового созревания. В любом случае, старость и уродство уже не имели значения.

Если её мама выжила, она повидала кое-какое нешуточное дерьмо с тех пор, как на Манхэттене ввели карантин.

Но эти ледянокровки вернулись туда. Они вернулись туда в поисках её мамы, зная, что наверняка никогда не найдут её. Понимая, что она наверняка мертва. Они даже не знали, что её имя было в Списке, но всё равно туда отправились.

Они сделали это для неё — для Данте.

Должно быть, за этим стоял Викрам.