Пророк - Дж. С. Андрижески (2021)

Это должен быть Вик-мэн, хотя она понимала, что он никогда не сознается. Должно быть, он попросил одобрения у Моста, Меча или обоих. Должно быть, они одобрили, иначе этого не произошло бы — Данте это знала, потому что понимала, как тут всё устроено. Но какая-то её часть всё равно оставалась подозрительной и сердитой, ища подвох.

Она не хотела думать о том дне, когда в последний раз видела маму.

Они ввязались в крупную, дурацкую, затяжную ссору. Данте помнила каждое слово. Она орала на свою маму у раковины, на той крошечной, жёлтой как блевотине кухне, где на занавесках были пятна от дыма, а на выкрашенных белой краской шкафчиках виднелись вмятины.

Тем утром она сказала много дерьмовых слов — реально дерьмовых.

Конечно, её мама сама начала. Мама услышала, как она встала в шесть утра, и выбралась из кровати, чтобы наехать на неё прежде, чем Данте уберётся за дверь. Мама знала, что она не затевала ничего хорошего — она всегда знала.

Это чёртово материнское шестое чувство — она просто знала. Она знала, что Данте собирается уйти с Пип и Мэвисом, чтобы сделать что-то незаконное, и попыталась не дать ей переступить порог.

Она орала, что федералы уже один раз арестовали Данте за её «компьютерное дерьмо». Она припомнила того ледянокровку, который её допрашивал, и тот факт, что Данте едва не разрушила себе будущее и шансы получить работу.

Данте отметала все аргументы, которые мама швыряла в неё.

Она назвала её «вышедшей в тираж содержанкой средних лет», которая думала, будто кого-то может одурачить, тайком уходя в два часа ночи на «свидания» с неудачниками, которых она встречала в дерьмовых барах по соседству.

Подумав об этом теперь, Данте чувствовала, как её живот скручивает маленькими тугими узлами, и дышать стало почти невозможно.

Конечно, она не могла вечно прятаться от этих ледянокровок.

Они нашли её, она в этом и не сомневалась.

Её завалили тоннами дерьмового «беспокойства», когда она не пришла на палубу, а потом отказалась выходить из гальюна или отвечать тем, кто заговаривал с ней через дверь. Они пытались говорить с ней ласково, сурово, призывать к рассудку.

Они пытались посылать ей световые штуки, которые морочили голову и играли с её настроением.

Они пытались вызвать у неё угрызения совести из-за того, как сильно мама хотела её увидеть.

Но её мама ни разу не приходила.

Вик тоже не приходил.

Приходил Тензи. Приходила Мика. Приходили Ниила, Анале и Иллег. Джакс пришёл позже, когда Данте поняла, что уже стемнело, и её желудок начал болеть. Она просто хотела, чтобы все они ушли. Ей было стыдно, она сердилась и просто хотела, чтобы её оставили в покое.

Вскоре после того, как она громко подумала об этом, они так и сделали.

Коридор за гальюном сделался очень тихим.

Ещё примерно через час Данте уже не могла терпеть.

Она сильно проголодалась и потихоньку начинала осознавать, что не сможет остаться здесь вечно, и что её мать действительно не придёт за ней. Она жалела, что не является ледянокровкой и не может наорать на маму мысленно. Анале говорила, что мама хотела видеть её, но и это начинало казаться чушью. Так что Данте вышла из гальюна, и не увидев никого в коридоре, засунула руки в карманы и громко подумала в адрес Вик-мэна, каким-то образом зная, что он где-то рядом, поскольку только он не стучал в дверь гальюна.

«Где она, Вик?» — громко подумала она.

Когда никто не ответил, она вставила гарнитуру в ухо, открыла канал и послала ему сигнал уже таким способом.

Когда он ответил, его голос звучал странно… почти сурово.

Очень непохоже на Вик-мэна, даже если не считать бесцветного аватара, который он ей показал — схематичный человечек, нарисованный белым светом на чёрном фоне. Данте знала, что ледянокровки странно относятся к семье и уважению к старшим, так что, может, дело в этом. Может, она действительно сумела разозлить Вик-мэна.