Берег мечты - Виктория Гиррейру (2004)

— Первая часть этого дела будет состоять в признании твоих прав на наследство, — пояснил он. — Суд заслушает показания свидетелей и наверняка назначит генетическую экспертизу для тебя и Феликса, поскольку они с сеньором Бартоломеу были не просто братьями, а близнецами. Феликс, конечно, попытается увильнуть, но ему не выкрутиться, закон на нашей стороне. Суд официально признает тебя сыном Бартоломеу Геррейру, и вот тогда мы приступим ко второй части этого дела — самой главной: обнародуем все имеющиеся у нас доказательства преступлений Адмы и Эриберту. Может, нам и не удастся доказать, что они убили твоих родителей, но мы точно сумеем убедить суд в том, что эти злодеи пытались отравить дону Ондину. Слава Богу, она жива, и у нас есть медицинское заключение о наличии крысиного яда в её крови, который должен был неминуемо привести её к смерти. Дядюшка Бабау, Роза и лечащий врач доны Ондины дадут ценные показания, и суд сможет полностью восстановить картину этого преступления. А дальше всё будет зависеть от поведения Адмы, Феликса и Эриберту. Не исключено, что они запутаются и сами кое о чём проговорятся… Но это будет потом… Должен вас предупредить, что это долгое дело.

— Так начинайте его прямо сейчас, — сказал Гума. – А я пока займусь другим, тоже очень важным, делом.

Он повёз Эсмералду в Серру-Азул, и доктор, производивший ультразвуковое исследование, установил срок беременности: четыре недели.

— А вы не могли ошибиться? — спросил его Гума.

— Нет, это исключено, — ответил доктор. — Правда, срок ещё небольшой, и это увеличивает вероятность погрешности, но и она составляет не больше недели. Я назвал вам среднее значение, а вы, если хотите, можете учитывать погрешность: плюс-минус неделя.

Гума поблагодарил его за исчерпывающий ответ и за руку потащил упиравшуюся Эсмералду из кабинета.

— Ты сама всё слышала, — сказал он ей в коридоре. — Срок твоей беременности — месяц или максимум пять недель. В это время ты была в Салвадоре. Прибавь ещё недели три, в течение которых я к тебе не притрагивался. Из этого следует, что ребёнок, которого ты ждёшь, не мой! Я не хочу знать, кто его отец, это меня уже не волнует. Но и тебя я не хочу знать. Прощай!

— Нет, Гума, это твой ребёнок! — закричала Эсмералда. – Я спала только с тобой! Не верь этому гадкому доктору, а верь мне!

— Перестань ломать комедию! — осадил её Гума. – Луиза рассказала мне, как ты использовала её справку. Поэтому я и привёз тебя сюда. А доктор только подтвердил мою догадку: ты забеременела после того, как мы с тобой расстались.

— Нет, это неправда! Ребёнок твой! — продолжала упрямо твердить Эсмералда. — Ты не посмеешь бросить меня! Я никому тебя не отдам!

— Нет, я брошу тебя прямо здесь и сейчас, — ответил Гума. – Ты доедешь до дома одна, потому что я не могу тебя видеть. Ты мне отвратительна!

Он решительно зашагал прочь, а Эсмералда продолжала кричать ему вдогонку:

— Ты ошибаешься, Гума, у нас с тобой ещё ничего не кончено. Я никогда от тебя не отступлюсь. Ты будешь моим или не достанешься никому! Вот увидишь! Мы связаны с тобой навеки!…

Глава 35

С раннего утра Эсмералда караулила Родригу у входа в поликлинику, чтобы поговорить с ним без свидетелей. Она надеялась уговорить доктора помочь ей. Должен же он проявить милосердие! Пусть убедит Гуму, что врач из Серру-Азула ошибся, пусть скажет, что это его, Гумы, ребёнок! Это будет святая ложь ради блага ребёнка. Родригу добрый человек, он согласится помочь…

Так рассуждала Эсмералда, ожидая Родригу, пока не увидела, что к поликлинике приближается Ливия. Общаться с ней сейчас Эсмералде хотелось меньше всего, и она поспешила спрятаться за деревом.

А Ливия остановилась у входа и тоже стала ждать Родригу.

Вскоре он подошёл и, поприветствовав Ливию, спросил:

— Что с тобой случилось? Ты заболела?