Берег мечты - Виктория Гиррейру (2004)

«Так вот откуда эта тревога, — подумала Адма. – У неё есть имя. И зовут её Роза Палмейрау!»

Она решила, что ни о чём не станет расспрашивать Феликса, но будет очень внимательно слушать то, о чём он сочтёт нужным ей рассказать. А потом всё тщательно проанализирует, чтобы понять, не подвела ли её, на сей раз интуиция, и при необходимости принять упреждающие меры.

Когда же Феликс, наконец, пришёл домой, то вообще не стал говорить с Адмой о ночном празднике, а сообщил ей новость, которой и в самом деле был потрясён:

— Это невероятно! Дона Эпифания умерла сегодня ночью. Кто бы мог подумать! Уснула и не проснулась.

— И от чего же она умерла? – спросила Адма.

— От инфаркта, — ответил Феликс. — Точно так же, как та дама, что загнулась в нашей спальне. Теперь вот настал черёд вице-префекта… Похоже, в нашем городе началась эпидемия сердечных приступов…

Глава 23

Адме сошло с рук и это убийство.

Не только близким Эпифании, но и многим жителям города было известно о её головных болях и недомоганиях, поэтому, ни у кого не возникло сомнений в том, что умерла она естественной смертью.

Родригу, осмотрев покойную, назвал причиной смерти сердечную недостаточность, а когда заговорил о вскрытии, Деодату счёл это кощунством и надругательством над умершей.

— Нет! Нет! Я никому не позволю кромсать тело моей жены, даже после её смерти, — заявил он, и никто не посмел пойти против его воли.

В смерти Эпифании он винил себя и дочерей. Ему казалось, что если бы хоть кто-нибудь в тот вечер находился дома, то Эпифанию можно было бы спасти. Бедняга так страдал, что не был способен ни на какие действия, и все хлопоты по организации похорон взяла на себя Жудите, которую Деодату приютил в своём доме, исполняя одно из последних желаний Эпифании.

На траурную панихиду собрался едва ли не весь город, префект тоже счёл своим долгом туда пойти, разумеется, вместе с первой леди, и вот там, в церкви, Адму всё-таки настигло возмездие, хотя никто из присутствующих этого и не понял. Когда она подошла к гробу, чтобы проститься с покойной, ей вдруг почудилось, будто Эпифания открыла глаза и гневно произнесла: «Убийца! Ты будешь гореть в аду!»

— Нет, нет, этого не может быть! – в ужасе воскликнула Адма и отпрянула от гроба, вся дрожа.

Феликс подхватил её под руку, отвёл в сторону и сказал с недовольным видом:

— Успокойся. По-моему, ты переигрываешь, изображая горечь утраты.

— Нет, она живая! – дрожащим голосом ответила Адма, и Феликс понял, что напряжение последних дней подкосило его жену и она сейчас близка к помешательству.

Он отвёз её домой, напичкал транквилизаторами, она отоспалась и, полностью овладев собой, тоже объяснила своё жуткое поведение нервным перенапряжением.

А жители города сошлись во мнении, что Адма зачем-то разыграла эту неуместную сцену, и это лишь усилило их неприязнь к семейству префекта. Волна народного гнева всколыхнулась с новой силой, и под давлением оппозиции Феликс вынужден было взять на должность вице-префекта дядюшку Бабау. Со стороны Феликса это был разумный компромисс, дававший ему временную передышку в обострившейся политической борьбе. Бабау хоть и был ярым оппозиционером, но не располагал той информацией, с помощью которой собиралась разоблачить Феликса Эпифания.