Сокровенные тайны - Сандра Браун (2000)

— Правда? А так? Вот так тебе еще нравится? — спросил он, втянув в рот ее сосок и погружая руку в пушистую влажную теплоту между ногами.

Она со стоном произнесла его имя.

— Если ты не хочешь, я настаивать не буду. — Он слегка отстранился.

— Нет-нет, — быстро сказала она, снова притягивая к себе его голову и зажимая ногами его руку. — Я хочу. Пожалуйста.

— Стейси, Стейси, как нужна мне сегодня твоя нежная, заботливая любовь. Ты всегда помогала мне, когда мне бывало несладко. — Он поднял голову от ее груди и поцеловал в губы долгим, медленным, глубоким поцелуем. — А помнишь, что мне нравилось больше всего? — спросил он, не отнимая губ.

— Помню. — Она серьезно посмотрела на него снизу вверх. Он улыбнулся ей блаженной ангельской улыбкой. Когда он смотрел на нее вот так, она ни в чем не могла отказать ему — ни тогда, когда они были еще подростками, ни когда были женаты, ни сейчас, никогда.

И Стейси Уоллес Минтон, добропорядочная и высоконравственная дочь судьи, проворно опустилась перед ним на колени, поспешно расстегнула ширинку и взяла вожделенный предмет своим голодным ртом.

— Мисс Гейтер, мэм! Мисс Гейгер? Вы здесь? Алекс дремала. Ее разбудил стук в уже отремонтированную дверь, она проснулась и обнаружила, что лежит поверх покрывала. Тело онемело и замерзло. Глаза распухли от слез.

— Что вам нужно? — хрипло спросила она. — Уходите.

— У вас снята телефонная трубка, мэм?

— Черт! — Она спустила ноги с кровати. Одежда ее помялась и сбилась в комок. Она одернула ее, подошла к окну и отодвинула занавеску. У двери стоял ночной дежурный мотеля.

— Я сняла трубку, чтобы меня не беспокоили, — объяснила она через окно.

Он смотрел на нее, радостно улыбаясь, очевидно, тому, что она жива.

— Тогда извините, что побеспокоил вас, мэм. Все потому, что этот парень никак не мог до вас дозвониться. Все доказывал, мол, не может быть, чтобы вы так долго говорили по телефону.

— Какой парень?

— То ли Харпер, то ли Харрис, — бормотал он, заглядывая в зажатую в руке бумажку. Он поднес ее поближе к лампе над дверью. — Никак не могу разобрать, что я тут нацарапал. С письмом у меня плоховато.

— Харпер? Грег Харпер?

— Похоже, он, мэм.

Алекс опустила занавеску, сняла цепочку и открыла дверь.

— Он сказал, что ему нужно?

— А как же. Просил передать, что вы должны быть в Остине завтра в десять часов утра на совещании. Алекс в недоумении уставилась на дежурного.

— Наверно, вы не правильно записали. Завтра в десять утра?

— Так и сказал. Какое не правильно, вот, гляньте-ка, здесь все записано. — Он показал ей клочок бумаги с карандашными каракулями. — Он названивал вам весь день, а потом его соединили с дежурным, потому что он не мог дозвониться до вас. В конце концов он сказал, что должен куда-то идти вечером, а мне велел сходить к вам и передать все лично, ну я так и сделал. Так что спокойной ночи!

— Подождите!

— Знаете, мне ведь положено сидеть на коммутаторе.

— А он не сказал, что за совещание и почему так срочно?

— Не-е, только, что вам надо быть там.

Он выжидательно медлил. Когда же она, бормоча слова благодарности, сунула ему в руку доллар, резво помчался в сторону вестибюля.

Алекс задумчиво закрыла дверь и вновь перечитала записку. Бессмыслица какая-то. Такая загадочность совсем не в духе Грега. И не в его духе назначать совещания, на которые практически невозможно успеть.

Когда она несколько оправилась от изумления, перед ней встала вся чудовищная трудность этой задачи. Ей надо быть в Остине завтра в десять утра. Сейчас уже темно. Если выехать немедленно, придется ехать всю ночь, и приедешь в Остин ни свет ни заря.

Если же подождать до утра, то выезжать надо в страшную рань, и еще неизвестно, поспеешь ли вовремя. Оба варианта никуда не годятся, да и сама она в таком состоянии, что не может решить, что ей все-таки делать.