Не трогай кошку - Мэри Стюарт (2007)

Он замолчал, на этот раз не глядя на меня. Я заговорила, и в моем голосе слышалась мольба: – Викарий, поверьте мне, пожалуйста.

– Моя милая, я верю вам. И боюсь за вас.

– Мой рассудок в порядке, то есть что касается чего-либо другого. Но сколько помню, я всегда могла говорить с этим человеком.

– Только с одним человеком?

– Да.

– Реальным человеком?

Его голос звучал мягко, просто спрашивая, но вопрос потряс меня. Выпрямившись, я взглянула на викария. Мне никогда не приходило в голову такое.

– Ну, конечно. Это... Я никогда об этом не задумывалась... Вы хотите сказать, что это могло быть нечто... О нет, он в самом деле реален. Это один из моих троюродных братьев.

– Понятно. – Казалось, его печаль усилилась. – Да, понятно.

– Но что вы имели в виду? – спросила я. – Что это может быть детская фантазия, от которой я не могу до сих пор избавиться? Да, я знаю, дети порой придумывают воображаемого друга, но, ради всего святого, они вырастают из этого. А у меня совсем не то, ничего похожего! Это действительно общение, викарий, честное слово!

– Я так и думал. – Его голос звучал необычно жестко. – Моя дорогая, что я такого сказал, чем привел вас в такое состояние? Если все это правда – а я сказал, что верю вам, – то мне бы хотелось верить, что вы вошли в контакт с другим реальным сознанием. Полагаю, вы пока не знаете, кто это?

– Нет, пока не знаю. Но должно быть, кто-то из Эшли, и он где-то здесь, и мы можем общаться, разговаривать обо всем происходящем. И мы можем связываться на большом расстоянии. Когда я была на Мадейре, он сообщил мне о несчастье с папой.

И тут мне подумалось, что я знаю, откуда он узнал. Джеймс был в Баварии. Сообщение, едва достигшее меня на таком расстоянии, наверняка пришло с самого места происшествия.

Кое-что из слов викария дошло до меня:

– Вы уверены, что это сообщение исходило не от самого отца?

– Это невозможно. У нас не было такой связи, мы ощущали только – ну, беду. Я знала, что он болен или ранен, но сам он вряд ли мог... – Я замолкла и посмотрела на викария. – Вы хотите сказать, что знали об этом? Все время знали? Что мой отец тоже обладал такой способностью?

– В некоторой степени.

Я замолчала, заново обдумывая сообщение, которое для меня записал герр Готхард: «Моя маленькая Бриони, будь осторожна. Опасность. Я чувствую...»

– Он знал о моем «тайном друге»?

Я была признательна викарию за этот термин для обозначения моего возлюбленного. Слово «возлюбленный» я бы не смогла произнести вслух.

– Он никогда не упоминал об этом, да и ни малейшим намеком не дал понять, что знает о вашем даре. Его собственные возможности, насколько я понял, были гораздо слабее. Иногда у него случались моменты озарения или, если можно так выразиться, необычного ясновидения. И насколько мне известно, они были связаны с вами. Казалось, он не догадывался, а твердо знал, когда у вас несчастье и вы нуждаетесь в его по мощи.

– Да, – сказала я, – я тоже это знала.

Викарий осторожно обрезал ножницами веревку и продел в петлю стебель, потом подобрал клубок и направился к следующей грядке.

– Вы сказали, что ваш друг – Эшли. Это значит, круг поиска очень ограничен.

– Да.

Это единственное слово прозвучало у меня одновременно взволнованно и удрученно, не так, как говорят о друге или возлюбленном. Еще один стебель согнулся у меня в руке и чуть не сломался. Извинившись, я оставила помидоры в покое и направилась к неустойчивому табурету у чана с водой. Викарий, не прекращая работы, равномерно двигался вдоль грядки, полу отвернувшись от меня. Я наклонилась над теплой водой.