Великолепно! - Джулия Куин (2009)

Несколькими часами позже веки Эммы затрепетали, и она с удивлением огляделась. Лишь когда ее глаза приспособились к темноте, она с удивлением заметила, что лежит рядом с Алексом. И давление, которое она ощущала на своих бедрах, исходит от его ноги.

Эмма судорожно вздохнула, испуганная его близостью, сердце ее билось так сильно, что она вряд ли смогла бы снова уснуть.

Может, закричать или потерять сознание? Эмма попыталась представить, как должна себя вести благовоспитанная леди в подобных обстоятельствах. Впрочем, благовоспитанная леди вряд ли могла оказаться в подобных обстоятельствах. К тому же ее крика никто не услышит. Что до обморока, то и он был бы не больше чем глупостью. Итак, если семья Алекса и ее семья не поведут себя с исключительным тактом, скандал разразится не на шутку. Хорошо бы дядя Генри и тетя Кэролайн не заметили ее отсутствия. Когда они отправлялись на вечер к леди Моттрам, Эмма убедила их, что рано уйдет спать из-за ужасной головной боли, и теперь была уверена, что по возвращении родственники не побеспокоят ее. А вот Нед узнает, и Белл тоже. Она непременно вытянет все из своего братца, как только вернется домой.

Во всяком случае, хорошо уже то, что кузены, вероятно, оставят открытой парадную дверь.

Эмма кисло улыбнулась. Сейчас Белл и Нед, вероятно, ожидают ее в гостиной, дежуря по очереди и глядя в окно. Разумеется, они ни за что не захотят пропустить рассказ Эммы о причинах ее столь долгого отсутствия.

Повернув голову, Эмма скосила глаза на часы, стоявшие на прикроватном столике Алекса. Часы показывали без четверти четыре утра. Генри, Кэролайн и Белл, вероятно, уже вернулись от леди Моттрам, и старшие родственники отправились спать. Значит, у нее еще есть время. Все равно она сможет уехать в ближайшие полчаса, и какой бы урон она ни нанесла семье, дело уже было сделано.

Слегка успокоившись, Эмма, продолжая лежать в огромной постели, стала разглядывать лицо Алекса. Во сне он выглядел совсем мальчишкой. Темные ресницы его были неправдоподобно длинными, и Эмма уже не в первый раз пожалела, что у нее нет таких же.

Обнаженная рука Алекса лежала на одеяле, и Эмма могла видеть верхнюю часть его груди. Прежде она не видела его без рубашки и, согнув руку, стала осторожно дотрагиваться до жестких волос, как вдруг ее рука отдернулась, словно обжегшись.

Несомненно, Алекс снял рубашку, а как насчет бриджей? Эмма с трудом перевела дух. Господи, неужели он обнажен? Его нога лежала на ее бедрах, и ощущение этой тяжести вдруг показалось Эмме очень странным. Она стала раздумывать над тем, как выбраться из-под него не разбудив. Когда она попыталась избавиться от его веса, Алекс, не просыпаясь, издал какой-то звук и перекатился на постели, но затем она снова оказалась придавленной его ногой.

Тогда, затаив дыхание, Эмма выпростала руку из-под одеяла и дотронулась до его ноги. Колено оказалось покрыто упругими мягкими волосами, и она отдернула руку.

Несомненно, на Алексе не было ни рубашки, ни штанов, и оставалось только одно место, которое он должен был бы прикрыть, чтобы пощадить ее скромность. Эмма сглотнула. Конечно, она не собиралась дотронуться до него в этом сокровенном месте и потому использовала иную тактику. Призвав на помощь всю свою храбрость, она просунула голову под одеяло, держа его настолько высоко, чтобы позволить лунному свету, омывавшему комнату, проникнуть под эти покровы, но из-за темноты так и не смогла что-либо увидеть.

Признав свое поражение, Эмма медленно вернула голову в исходное положение – на подушку рядом с головой Алекса, и тут заметила, что его глаза открыты.

Затаив дыхание, она пригляделась получше: глаза определенно были открыты, и даже в темной комнате Эмма могла разглядеть, что в их зеленых глубинах тлели насмешливые искорки.

– Я не снимал нижнего белья, если это то, что ты пытаешься выяснить, – негромко сказал Алекс, и Эмма могла бы поклясться, что расслышала в его голосе смех.