Хочу, чтобы мы были вместе - Тара Сивек (2021)

Эверетт сказал, что ему нужно кое-что сделать и попросил встретиться с ним через полчаса. И вот спустя тридцать минут после того, как он оставил меня у конюшен, я поднимаюсь по лестнице в домик на дереве. Возвращение сюда приносит много воспоминаний об Эйдене, но я все равно улыбаюсь, думая о том, сколько радостных и счастливых моментов мы здесь пережили. И моя улыбка становится шире, когда, войдя внутрь, я вижу Эверетта. Он сидит в старом кресле-мешке посреди маленькой комнаты. Под потолком горит рождественская гирлянда – мы повесили ее туда, когда были подростками.

- Поверить не могу, что она все еще работает, – говорю я, глядя на огоньки, потом медленно поворачиваюсь вокруг себя и смотрю на Эверетта. – И поверить не могу, что ты сидишь в розовом блестящем кресле-мешке. Вот бы сфотографировать тебя и разослать снимки твоим приятелям. Это точно понизит твой имидж среди них.

Эверетт смеется, потом хватает меня за руку и подталкивает в соседнее фиолетовое кресло-мешок. Я плюхаюсь в него, поднимая облако пыли, и кашляю.

- Даже думать не смей, иначе я расскажу всем твоим друзьям о том, как тебя чуть не стошнило на меня, когда ты перебрала пива.

- Не стошнило же. Вот это важно.

- Ага, но, судя по зеленому цвету твоего лица, еще бы секундочка и все.

«Если бы ты только знал, что меня тошнило вовсе не от пива. Тем вечером я так ждала, что ты наконец поцелуешь меня».

- Ты пригласил меня сюда, чтобы поговорить о моих подростковых глупостях?

Эверетт качает головой и встает с кресла. Он поднимает незакрепленную доску из деревянного настила, и мое сердце начинает биться так часто, что того и гляди выпрыгнет из груди.

- Что ты делаешь? – Надеюсь, он не считает, что пришло время открыть наши коробки и прочесть записки с желаниями? – Мы поклялись, что посмотрим их, когда состаримся и поседеем. Я еще не старая и не седая, если ты не заметил. Открывать коробки сейчас не лучшая идея, мне кажется…

Я лепечу, как какая-то идиотка, но ничего не могу с собой поделать. Если Эверетт откроет мою коробку, то я будут расстроена даже сильнее, чем тем вечером, когда меня чуть не стошнило на него.

- Не волнуйся, я помню наш уговор. Мы тогда были детьми, сидели кружком, держались за мизинцы и клялись никогда не смотреть записки друг друга. Мы решили открыть коробки только когда состаримся, чтобы узнать сбылось ли что-нибудь из загаданного, – говорит Эверетт, стоя спиной ко мне.

Я задерживаю дыхание, когда он сует руку под половицу. Он достает свою коробку, возвращается к креслу, садится и кладет коробку себе на колени.

- Тебе когда-нибудь хотелось прийти сюда и прочесть наши желания? – Он трясет коробку, и бумажные записки шуршат внутри.

-Нет. Клятва на мизинцах священна, ее нарушение карается смертью, – отвечаю я, молясь, чтобы Эверетт не начал читать свои записки, ожидая того же от меня.

- Глупо, но я скучал по этому, когда уехал. – Эверетт пожимает плечами и проводит ладонью по блестящей краске и наклейкам, которыми я в детстве украсила коробки. – Мои коллеги-врачи всегда пышно праздновали дни рождения, где бы мы ни находились, но без нашей ежегодной традиции для меня это не ощущалось праздником.

Эверетт смотрит на меня со смущенной улыбкой, и, черт побери, я снова готова зареветь. Я всегда считала, что парни просто потакают мне, на самом деле считая эту традицию глупой, и поэтому признание Эверетта так меня растрогало и одновременно огорчило. Сердце сжалось от боли – ведь он не загадал ни одного желания в день рождения, пока был вдали от дома.