Несгибаемый - Марина Агекян (2021)

Эрик шагнул к ней. Глаза его вновь потеплели, и он сказал тем самым бархатистым голосом, от которого мурашки забегали по спине и рукам.

— Я найду тысячу способов сделать вас счастливой.

За короткое время знакомства она прониклась к нему глубокой симпатией, чего не испытывала прежде ни к кому. Ей было не просто приятно находиться в его обществе. Она доверила ему почти все свои тайны и сокровенные помысли, которыми не делилась ни с кем. Но его предложение вывело ее из некоего странного состояния, в котором она пребывала с момента встречи с ним. Состояние, в котором она позабыла обо всем, даже о Клиффорде, и допустила такую ужасную ошибку, заставив Эрика поверить в то, что между ними есть… может быть что-то большее.

И то, что он говорил сейчас… Это было так на него похоже, но так ужасно, что ей хотелось рыдать. Едва сдерживая себя, она сделала шаг назад и сказала почти убитым голосом:

— Эрик, это невозможно. Я не могу принять ваше предложение.

«Ради Бога, не порть всё то хорошее, что мы разделили за время нашего знакомства!»

Ей было горько от сознания того, что их дружбе действительно пришел конец. Он не сделал ей ничего плохого, он позволил ей провести с ним удивительные мгновения, которые, она была уверена, никогда не забудет. Не забудет того, кто с такой легкостью мог назвать любую дату в истории, кто пожелал подарить ей ее любимые ландыши на память о прогулке, кто не стыдился того, что не знал Бетховена. У нее было такое ощущение, будто что-то очень важное отрывают от нее. Клэр понимала, что они больше никогда не смогут увидеться, и все же ей было больно от того, что он совсем скоро исчезнет из ее жизни.

Словно бы не понимая, в какой агонии она пребывает, Эрик продолжил своим бархатистым голосом, усиливая ее отчаяние.

— Я знаю, что у вас на большом пальце правой руки есть шрам. Я знаю, что в детстве вы любили лазить по деревьям, знаю, что в чай кладете две ложки сахара, знаю, что любите ландыши, любите свою кашемировую шаль, без которой никуда не выходите. Знаю, как сильно вы преданы музыке, и мне это нравится, нравится, как вы ловите каждую ноту, где бы они ни были. Я знаю, как шампанское действует на вас, и знаю, что мне этого было достаточно, чтобы захотеть видеть вас своей женой.

У Клэр было такое ощущение, будто ее обокрали.

— Но мне этого недостаточно! — в панике воскликнула она, понимая, что земля на самом деле уходит у нее из-под ног. — Я ведь совсем… вас не… — Она могла бы сказать, что не знает его, но она всё же знала его. — Эрик, — молвила она почти в отчаянии, — этого недостаточно… этого мне недостаточно!

Они знали друг друга всего несколько дней. Ей этого было недостаточно для того, чтобы согласиться связать свою судьбу с другим. Кроме того, был Клиффорд…

Эрик остановился в двух шагах от нее и смотрел на нее долго, задумчиво, будто пытался услышать ее мысли. Пытался понять, что она говорит, но не мог услышать. Глаза его потемнели и на этот раз стали такими темными, будто в них поселился весь ночной мрак. Что-то нехорошее исказило его лицо. Боже, подумала Клэр, в ужасе от того, что видела. Она не хотела ранить его после всего, что они разделили друг с другом. И все же, у нее не было выбора. Она не представляла, как еще уговорить его остановиться.

Но он упрямо шел к поставленной цели.

— Ваш отец дал свое согласие.

Его голос рассек густой воздух, словно лезвие ножа. Клэр вздрогнула и только тут поняла, что он не собирается принять ее отказ.

Господи!

— Вы не понимаете? Эрик, я люблю другого. Всем сердцем люблю. — Клэр никогда бы не подумала, что ей придется кому-то рассказывать о своей любви к Клиффорду, описывать свои чувства, особенно такому человеку, как Эрик. Но теперь, кроме как достучаться до него, дозваться до его рассудка, ей больше ничего не оставалось. — Уверена, мой отец…