Плутовка - Джулия Куин (1998)

Он улыбнулся, увидев тревогу в ее глазах. Какое же сокровище эта девушка! В ней нет ни тени притворства. Когда он целовал ее, она целиком отдавалась ему. И даже осознавая свою власть над ним, она, однако, никогда не воспользуется этой властью. Взяв прядь ее волос, он поднес ее к лицу.

— Почему твои волосы пахнут лимонами?

К его удивлению, Генри покраснела.

— Я использую сок лимонов, когда мою волосы, — призналась она. — Виола всегда говорила, что он делает их светлее.

Он снисходительно посмотрел на нее.

— Еще одно доказательство тому, что тебе свойственны те же недостатки, что и всем нам. Подумать только, использовать лимоны, чтобы сделать волосы светлее! Ну и ну!

— Они всегда были моей гордостью, — робко сказала она. — Поэтому я никогда не укорачивала их, хотя для работы в Стэннедж-Парке короткая прическа была бы намного удобнее. Наоборот, мне хотелось, чтобы они выглядели как можно привлекательнее, ведь все остальное во мне было вполне заурядным. — Заурядным? — переспросил он тихо. — Совсем нет.

— Тебе не обязательно льстить мне, Данфорд. Я знаю, что я не слишком красива, пусть даже и неплохо выглядела в белом платье вчера вечером, но… О Господи, только не думай, что я напрашиваюсь на комплименты.

— Нет. — Он покачал головой. — Не буду.

— Я прямо как сорока. Разболталась тут о своих волосах.

Он потянулся к ней и провел пальцами по изгибу ее бровей.

— Твои глаза мне кажутся серебряными озерами, а твои брови — крыльями ангела, такие они нежные и мягкие. — Он наклонился и легко коснулся тубами ее рта. — У твоего алого ротика чудесная форма, восхитительная пухлая нижняя губка и уголки, которые всегда готовы подняться вверх и превратить его в улыбку. А твой носик, казалось бы, самый обыкновенный с виду, нравится мне как никакой другой.

Она не отрываясь смотрела на него, зачарованная бархатным тембром его голоса.

— Но, знаешь, что в тебе самое лучшее? — продолжал он. — Помимо прелестной внешности, ты обладаешь острым умом, добрым сердцем и прекрасной душой.

Генри не знала, что сказать, какие слова могут передать то, что она чувствовала сейчас. — Я… я… так благодарна тебе.

В ответ он коснулся губами ее лба.

— Тебе нравится запах лимонов? — вдруг спросила она. — Я могла бы не пользоваться ими.

— Я обожаю запах лимонов. Делай то, что тебе нравится.

— Я не уверена, есть ли от них толк, — произнесла она, улыбнувшись. — Я так давно пользуюсь этим средством, что не знаю, как будут выглядеть мои волосы, если я перестану это делать. Цвет может остаться прежним.

— Этот цвет волос будет самим совершенством, — серьезно сказал он.

— А если они станут совсем темными?

— Все равно они будут самим совершенством.

— Какой ты глупый! И то и другое не может быть самим совершенством.

Он притронулся руками к ее лицу.

— Какая ты глупая. Ты — само совершенство, Генри, и не важно, какого цвета будут твои волосы.

— Я думаю, ты тоже само совершенство, — нежно сказала она, кладя свои руки поверх его. — Я помню, как увидела тебя в первый раз. В ту минуту мне показалось, что ты — самый красивый мужчина на свете.

Данфорд усадил ее себе на колени, понимая, что на этом следует остановиться. Он не должен позволять себе ни поцелуев, ни чего-либо другого. Все это подождет. Генри была невинна. Более того, теперь она всецело принадлежит ему и заслуживает самого большого уважения.

— Насколько я помню, — сказал он, нежно погладив ее по щеке, — когда ты впервые увидела меня, ты с большим вниманием отнеслась к борову, чем ко мне.

— Тогда я увидела тебя не в первый раз. Я смотрела на тебя из окна. — Она вдруг застенчиво улыбнулась. — И поймала себя на мысли, что у тебя чудесные ботинки.

Данфорд улыбнулся:

— Значит, ты любишь меня за мои ботинки?