Скажи «да» - Татьяна Семакова

Музыка стихла, прозвучали редкие аплодисменты, мужики поклонились, один слишком, не удержавшись и рухнув на замызганный пол, его тут же подняли собутыльники и повели за стол, похлопывая по спине, но никто даже не заржал. Заняты были, нас изучали, медленно пробирающихся с единственному свободному столику. И я понимаю почему — он у самого микрофона. Страдать зазря мало кто любит.

Кто-то таращится без стеснения, кто-то исподтишка, с интересом, со злостью, с удивлением, все перемешалось.

— Пива и водки, — сказала подошедшей официантке и она тут же удалилась.

— Спой, Линда, — улыбнулся Миша и слегка кивнул на микрофон.

— Шутишь? — фыркнула в ответ. — Я ещё даже не надралась.

— Не прибедняйся, — хитро прищурился, а Паша хмыкнул:

— Я тоже слышал как-то. Давай, Вишня. Если кому-нибудь не понравится, мы его пристрелим.

— Пока не спел кто-то другой, — сказал Эмир серьезно.

— А вот это — аргумент, — ткнула в него пальцем, а официантка грохнула на стол бутылку водки и поставила рюмки, сунув в них пальцы, чтобы переставить с подноса.

— Пиво со стойки возьмите, — сказала надменно, — я не ишак.

— Сервис, — фыркнула Лиля, а Гриша поднялся.

Добрая половина зала дёрнулась, потянувшись за спину, где носили оружие, Гриня слегка ухмыльнулся и пошёл к барной стойке, вернувшись с шестью литровыми кружками пива в двух руках.

Мы выпили, смачно чокнувшись, расплескав содержимое на стол, продезинфицировали все водкой, в глазах команды искрился озорной огонёк, я покачала головой и поднялась, сказав сипло:

— Щас спою.

Лиля тихонько хрюкнула и замерла с приоткрытым ртом в предвкушении моего позора, Гриша развернул свой стул, демонстративно сев ко всем спиной, я поднялась на (с позволения сказать) сцену, полистала альбом, выбрала песню, потыкала пальцем микрофон, убедившись, что он все еще включён, нажала кнопку на пульте и запела то, что этот бар никогда не слышал и не услышит. Единственное, что умела. Колыбельную.

Повезло, что она из фильма, иначе вряд ли можно было бы рассчитывать на то, что она окажется в альбоме и пришлось бы петь Шуфутинского. Ничего против не имею, но Ленка меня не для того пушистым облачком вырядила. В общем, чудесная композиция Жени Любич, «В белых облаках». Всего две минуты, никто даже не задремал и не испортил момент храпом или гулким ударом лбом об стол.

Музыка стихла, в баре повисла тишина, я заметила ненавязчивое движение, поклонилась и разогнулась с пистолетом на вытянутой руке, направив на того, кто рискнул направить на меня, и сказала недовольно в микрофон:

— Ой, вот давай без этого, а? — Эмир бросил на него взгляд через плечо, мужик осел, а я ухмыльнулась, продолжив говорить:

— Для тех, кто не понял намёк и продолжит в том же духе, гарантирую — выспитесь. Остальные могут обменять детское творчество на адекватный дубликатом ценного груза в баре, где пятки не прилипают к полу. И в следующий раз, пожалуйста, будте осмотрительнее, — сделала шаг от микрофона и вернулась обратно, хохотнув: — Чуть не забыла. Жилину привет передавайте.

В зале тут же поднялся шум, но обсуждали далеко не меня. Звездой вечеринки враз стал вышеупомянутый господин, царствие ему небесное.

Миша подал руку, помогая спуститься со сцены, я сунула пистолет под резинку и мы пошли на выход, на ходу кидая по пачке визиток на каждый стол. Подняли немного грязи со дна и довольно.

Уже у самой двери я почувствовала настырный взгляд, слегка повернула голову и тут же развернула обратно, начав пунцово краснеть. Одно дело выступить перед толпой пьяных придурков и совсем другое — перед мужчиной, засевшим в мозгу. И, похоже, во всех остальных частях тела.

— Совершенно нечего стесняться, — сказал Миша, которого я пустила за руль по причине того, что упала лицом в свои ладони и не планировала возвращаться. Никогда. — У тебя отличный голос.