Простушка на одну ночь - Айрин Лакс

Замираю на месте. Не верю своим глазам, но не сплю же я! Трезво мыслю, от мороза даже сонливость пропала.

— Поговорить? — спрашиваю я.

— Поговорить! — шагает ко мне.

Я вдруг пытаюсь втянуть свой живот. Конечно, у меня нет большого живота. К тому же под шубой ничего не видно, но все равно действие это выполняю автоматически.

— Ах тебе поговорить приспичило! — протягиваю я, сняв рукавичку. — Сейчас я с тобой поговорю! Оооо, как я с тобой поговорю!

Запустив руку в пакет, я беру пригоршню пельменей замороженных и швыряю Марселю в лицо.

— Вот тебе разговор! Вот тебе беседы задушевные! Пошел вон!

Глава 33

Глава 33

Марсель

Мне в лицо полетело что-то очень твердое, будто камни. Оказывается, это были пельмени. Я понял это из слов Шатохиной, когда она заявила:

— Вот еще! Пельмени на тебя переводить… Так и голодной останусь! Видеть тебя не хочу! Иди отсюда!

Я попытался подойти и обнять ее, просто сжать в объятиях и держать, пока она не успокоится. Казалось, даже почти получилось.

Шатохина перестала браниться и застыла, но стоило мне к ее талии потянуться, как она долбанула пакетом с пельменями замороженными мне по лицу несколько раз, толкнула в грудь неожиданно сильно и… сбежала!

Так быстро за калиткой скрылась, только я ее и видел.

Перелезать через забор?

По ту сторону глухо залаял пес.

Я ходил вокруг забора, гадая, что делать в такой ситуации.

— А я бы полез через забор! — весело отозвался Андрей. — Помнишь, Ульяна?

— Помню, конечно! Потом ты еще сам себя зашивал…

— Эх, романтика… Любовь-любовь! — протянул Андрей и начал тискать свою рыжуху, даже в пуховике умудрился приобнять ее так, словно на ней совсем не было одежды.

— Не на морозе же, Андрей!

— А с тобой мне жарко, как в Сахаре! В любую погоду, в любой час…

— Хватит уже! Тошнит от вас! — пробормотал я.

Посмотрел в сторону друга, понимая, что смотрю на него лишь одним глазом.

Потому что второй заплыл мгновенно.

— Ну и рожа у тебя стала! — давился смехом Андрей.

— Тебе смешно? — спросил я, угрюмо посмотрев в сторону друга.

Он взглянул на мое лицо еще раз и рассмеялся еще громче. Нет, даже не рассмеялся. Он заржал, как конь на пастбище!

— Приложи к опухшему глаза пельмешек. Он же за… ха-ха-ха за… а-ха-ха… Замороженный!

— Скромно ты как предлагаешь, Андрей. Марсель, не слушай его! — посоветовала Ульяна. — Ты, знаешь, что сделай? Ты сразу своей наглой рожей прямиком в сугроб нырни!

— Ах ты… Ну, рыжая! Скажешь тоже!

Я зачерпнул ладонью снег и приложил пригоршню к лицо, простонав. Холодненькое! Как же славно…

Лицо болело так, словно меня мешком, набитым мелкими камушками избили. Я даже не подозревал, что пельмени в оружие превратить можно. Но это же Елена-Сирена Шатохина! Она умеет превращать будни в сказку, сопереживать даже самым гнилым людишкам и до сих пор владеет всеми моими мыслями и сердцем.

— А что ты хотел? Обидел Лену, несколько месяцев о себе знать не давал, а тут явился. Примите и распишитесь. Здрасьте… — фыркнула Ульяна. — Андрей, пошли домой. Не то наши бандиты родителям полдома разнесут. Надо еще найти, куда твоего проблемного друга уложить спать.

— На сеновал, епта! — заржал Андрей. — Он сейчас негодованием горит. Лишь бы все не спалил к чертям.

— Тебе все смешно, да?! — рявкнул я. — Вот и идите! Я сам как-нибудь справлюсь.

— Как? Ты даже без машины.

— Ничего страшного. Придумаю. Все, идите, кому сказал. Если захочу прийти, приду, помню, где живут родители Ульяны.

— Ну смотри, — пожала плечами жена друга. — Если слухи правдивы, то Шатохина тебя на порог точно не пустит!

— Сам разберусь, — произнес сквозь стиснутые зубы.

* * *