Простушка на одну ночь - Айрин Лакс

Я ерзаю на кровати. Мне-то самой сильно хочется близости, поцелуев, жарких объятий и всего-всего остального. Очень хочется.

А ему… Можно ли?

Я с опаской оглядываюсь на растяжку и замечаю, как он опускает руку под одеяло.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я тихо-тихо, глядя, как он колыхается простыня в районе паха.

— А ты как думаешь? — выдыхает он, прикрыв бесстыжие глаза. — Это неконтролируемо.

Я осторожно заглядываю под простыню, краснея от смущения. Краска бросается мне в лицо.

— Неконтролируемо? Мне кажется, все очень даже контролируемо твоей рукой!

— Прости, не могу больше ждать. Я сейчас взорвусь! Иди ко мне.

— Пошляк, ты сейчас простынку запачкаешь. Вдруг дверь откроется?!

— Просто прекращай отмазываться, — просит он, ускорившись.

— Вот бесстыжий! Ласкаешь себя откровенно и смотришь при этом на меня, как будто я для тебя порно-картинка для разогрева.

Он замедляется и подтаскивает меня к себе за край кофточки, дернув свободной рукой.

— Порно-картинка? Вот дурная! Я тебе в любви признался, а ты мои чувства принижаешь!

— Тебе вообще говорить нельзя!

— Теперь-то уж точно.

— Андрей будет на меня ругаться?

— Не понял. Ты гнева Андрея боишься больше, чем моего?! Что за беспредел?!

— Я тебя не боюсь, я тебе люблю и беспокоюсь. Нехорошо вышло… Что ты голос сорвал.

— Я сейчас себе еще кое-что сорву. Чеку нетерпения… Лен…

Его губы жадно пробегают по скуле, перебираются на шею покусываниями. Он меня целует, лижет, кусает, обжигает дыханием горячим и снова целует.

Невозможно быстрая, дурманящая атака.

— Марс… Марсель, прекрати! Это не должно случиться в стенах больницы, — шепчу я.

Сама же понимаю, что теку и сдаюсь его напору. Говорю нет, но расстегиваю пуговки — одну за другой, сгорая от нетерпения и боясь, что нас вот-вот застукают.

— А где, по-твоему, это должно случиться, а? Мне здесь лежать хрен знает сколько, а потом еще в коляске передвигаться, с ходунками или с тросточкой! — возмущается он. — Дай хоть на сиськи полюбоваться!

— Привыкнешь дрочить, от нормального секса откажешься, вот чего я боюсь, добавив. — Шучу. Шучу, не обижайся! Прости, если обидно сказала.

Сама начинаю его целовать, прижавшискь к нему. Марсель же коварно запускает обе руки под расстегнутый лиф платья и сжимает груди руками, тискает их алчно, дергая книзу тонкое кружево.

— У тебя роскошная грудь. Просто крутецкая стала, Лена. Я балдею, просто балдею. Ооо…

Затыкаю рот постанывающему Марселю поцелуем, чтобы не шумел и не напрягался так сильно. Он становится горячий, раскаленный, как печь, и напряженный всюду. Его пальцы сминают, перекатывая тугие соски. Он меня возбуждает невероятно сильно.

— Мне тоже хочется близости. Очень…

— Ты себя ласкаешь же? — уточняет шепотом. — Скажи, что “да”.

— Да.

— А снимешь мне на видео?

— Уффф… Ты точно хочешь сделать из меня порно-диву!

— Для собственного пользования, Лен. Я тут скучаю, на стенки лезу. Фигурально, разумеется. Тебя хочу… Каждую секунду! Ну так, что, снимешь для меня видео, как свою щелочку пальчиками растрахиваешь.

— Я подумаю, — обещаю, задыхаясь. — Ничего не гарантирую. Беспокоюсь, как бы твой телефон снова не попал не в те руки.

— Молчи! Такой момент… Я на взводе…

Наигравшись с моей грудью руками, он тянет меня выше и зарывается лицом между половинок, целуя и дыша часто. Одной рукой продолжает ласкать меня неторопливо, а вторую руку опускает под простынь.

— Дай на язык… — требует.

Это совершенное безрассудство, вытворять подобное на больничной кровати. Но в словах Марселя столько жажды и любви, что я сдаюсь его просьбе. Он захватывает сосок в рот, начиная ритмично его ласкать губами и языком, ускоряется.