Простушка на одну ночь - Айрин Лакс

— Лена, это мама. Ты как, ехать собираешься?

Она заглядывает в комнату и ахает:

— Так, кажется, ты даже сумку не собрала? Передумала? Вот и славно! Нечего тебе в деревне делать. За магазином приглядывают, а ты здесь нужнее, отцу своего ребенка. Ему тоже полезно будет видеть, как протекает твоя беременность, чтобы не думал, будто это так же легко, как стрясти с дерева спелые яблоки. Вот только ты, кажется, уже договорилась квартиру сдать? Позвони, отмени все…

Мама протараторила целую речь, не дала мне и слова вставить.

— Ма…

— Все будет хорошо, милая!

Она подошла ко мне, обняла крепко, поцеловала со словами:

— Мирись со своим красавцем, больше ничего говорить не буду и лезть с советами, как это сделать, тоже. Могу сказать только одно — такой счастливой я тебя еще не видела. Повздорили? Что ж, с кем не бывает! В отношениях нужно учиться идти на компромисс, и иногда выключать гордость, включая смирение. Любовь — это не соревнование, кто кого покусает первым и как можно больнее, милая.

— Спасибо, ма.

— Я знаю, ты все сделаешь правильно. Надеюсь на это!

— А я надеюсь, что простым примирением дело не обойдется, и мне хватит сил сосватать Елену за Марселя, — добавляет Кречетов-старший.

Я с неким подозрением смотрю на маму, папу, застывшего в дверях и крайне спокойного Кречетова-старшего. Странно, что мама больше не просит нас познакомить, ведь просили же мои родители.

— Кажется, вы пообщались без меня и Марселя? — уточняю, чтобы знать наверняка.

Родители едва заметно кивают.

— Ладно, едем к Марселю, — машу рукой.

Теперь он от меня точно не отвертится! А что касается имени, так есть у меня идея, как это исправить…

Глава 41

Глава 41

Лена

По пути в больницу, Кречетов-старший вздыхает:

— У твоих родителей есть замечательная черта, которой я, к своему большому сожалению, так и не обзавелся. Они участвуют в жизни детей, но не контролируют каждый их шаг, позволяют совершать свои ошибки, но не тыкают в них носом, и всегда готовы помочь, выслушать… Хотел бы я обрести эту мудрость чуть раньше. Забудь, что говорят о житейской мудрости седин. С возрастом набиваются только шишки опыта, и это дает иллюзию о возможном праве лезть всюду со своими советами непрошенными. Иногда эти советы действенными оказываются. Но не стоит забывать, что это лишь — чужой опыт, и он не всегда применим и к тебе, и к новым реалиям…

Здесь есть над чем подумать. Я даю себе обещание, что обязательно подумаю об этом позднее. Сейчас же не могу не думать о Марселе, о нас, о нашей дочери. Все так закрутилось, завертелось. И кто же знал, что основными препятствиями на пути к счастью станут не сторонние препятствия и происки злопыхателей, а мы сами?!

* * *

Дорога до клиники пролетает словно за одно несчастное мгновение. Я опомниться не успеваю, как лифт поднимает нас на нужный этаж. Едва покинув кабинку лифта, я слышу голоса и понимаю, что обстановка накалилась.

Спорят двое друзей Марселя: Никита и Андрей.

Мужчины спорят до хрипоты. Судя по раскрасневшимся лицам и напряженным позам, они вот-вот могут сцепиться в драке.

— Позволь ему самому решать! — настаивает Никита.

— Пока он под моей ответственностью находится, только я могу решать, когда ему можно, а когда нельзя. И я, с полной ответственностью и знанием своего дела, с опытом, насчитывающим тысячи излеченных мною людей, заявляю: позволить ему сейчас куда-то сорваться — это безумие, значит, перечеркнуть весь прогресс, которого мы добились. Хочешь, чтобы он хромоногим на всю жизнь остался? Легкое прихрамывание — это ерунда, мой дорогой друг, по сравнению с тем, что может ему грозить. Но да, откуда тебе это знать?! Ты же у нас крыса конторская… — добавляет Андрей, явно переходя границы.