— Я хотел плюнуть на все лечение к чертям и был готов мчаться за тобой хоть в Лютиково, хоть в преисподнюю, лишь бы ты была моей. Знал, чем рискую. Осознавал это и все равно был готов рискнуть. Это ли не знак моих настоящих чувств к тебе и желания быть вместе?

— Я люблю тебя. Всегда любила, но сейчас, в особенности.

— Большего счастливца, чем я, в целом мире не найти, — отозвался Марсель, поцеловал меня горячо-сладко, нежно… — Я тоже люблю тебя и дочурку, как бы ты ее ни решила назвать.

— Что, затея с двойным именем не пришлась тебе по вкусу?

— Давай оставим, как есть? Те имена, что придумали, а к моменту ее рождения мы точно будем знать, как ее назвать, и нам не придется из-за этого ссориться. Меньше всего на свете я бы хотел, чтобы ты плакала. Тем более, сейчас!

Марсель посмотрел на меня влюбленными глазами, потом откинулся на подушки и увлек меня за собой. Я обняла его, мы долго болтали о пустяках, целовались, строили планы.

Самые сладкие мгновения, такие искренние и запоминающиеся.

— Я знаю, по какой причине ты так сильно тогда вспылил. Возможно, ты сам себе в этом никогда не признаешься, но я должна сказать.

Марсель покачал головой.

— Пожалуйста…

— Из-за отца. Он мается от чувства вины, места себе не находит. Его уже не интересуют никакие интриги, власть, деньги. Все, чего он хочет, чтобы к моменту его ухода ты был счастлив.

— Значит, он надавил на твое самое слабое место — доброе сердце, и попал в цель.

— Дело не в этом, Марсель! — вздыхаю я. — Ты и сам это прекрасно понимаешь. Он из тех людей, которые предпочитают, чтобы их ненавидели, но только не жалели. Он и не давил на жалость, не заикнулся даже.

— Ничего не выменял и не потребовал ответной услуги? — уточнил Марсель. — Очень непохоже на моего отца.

— Он сказал одну фразу. Нельзя исправить только одно — смерть. За все остальное можно побороться и попытаться сделать лучше.

— Я знаю, к чему ты клонишь. Снова!

— А я знаю, что ты сам этого хочешь. Просто опасаешься, получится ли… Мне кажется, что получится. Он готов к разговору, а ты готов его простить и отпустить все-все ошибки…

— И с чего я так должен буду делать?

— С того, что тебе самому этого хочется. А еще, если бы не он, я бы наломала дров. Уехала бы! Ты бы отправился за мной?

— Само собой.

— По словам Андрея, последствия могли быть ужасными.

— Я в курсе.

— И потом я бы винила себя, ненавидела за то, что стала причиной твоих бед. Прошу, Марсель, давай мы поступим правильно… Если хочешь, я буду рядом?

— Ты, действительно, считаешь, что без этого никак.

— Ты тоже так считаешь, если заглянешь к себе в душу, то поймешь, что это так и есть.

— Ты невероятно светлая, Лена. Я уже говорил, что люблю тебя?

— Я не откажусь услышать это снова…

Эпилог

Эпилог

Спустя несколько лет

— Мамотька-а-а-а! Мамотька-а-а-а! — разносится по двору звонкий голос дочери.

Я инстинктивно встаю с клубничной грядки, хоть сделать это непросто, будучи на шестом месяце беременности.

Ох, стоило сделать перерыв еще полчаса назад. Но я решила, что до края грядки осталось всего несколько кустиков, на которых было много спелых ягод.

— Что случилось?

— Мамотька! Мамотька! — прыгает вокруг меня дочурка. — Там папа. Папа идет. Только это секрет! — делает страшные глаза.

— Почему секрет?

— У него букет. Для тебя! Поэтому секрет! — сообщает дочурка и снова убегает.

Наверное, опять будет у калитки стоять и выглядывать отца.

Мы в гостях у родителей.

Несмотря на плотный график, Марсель нашел время, чтобы провести несколько дней в Лютиково. Из простой деревушки Лютиково превратилось в поселок городского типа, стал центром в небольшом регионе.