Простушка на одну ночь - Айрин Лакс

Через несколько минут мы стоит возле многоквартирного дома. Вокруг нас толпятся такие же сонные и одетые наспех жильцы. Все смотрят, как из окон клубится темно-серый, почти черный дым…

Вдалеке завывают пожарные сирены. Скоро приедут пожарные и потушат то, что останется к тому времени от выгоревшей квартиры.

На Марселя косятся недобро, матерят вполголоса. Из его же квартиры начался пожар, но дым, гарь и копоть — на весь подъезд! Еще и соседей зацепило.

Кошмар!

Марсель находится в эпицентре всеобщего осуждения. Соседка уже начинает наскакивать на Кречетова с бранью и требованием возместить ущерб. Марсель держится равнодушно. Ему как будто плевать.

Очередной виток брани и наговоров. Не выдержав, я вмешиваюсь и остужаю пыл нахалки, отвечая ей на языке юридических терминов.

Она быстро затыкается и прикусывает свой язык, отходит.

Марсель с удивлением смотрит на меня:

— Я в спор с этой хабалкой не стал вмешиваться, потому что с ней бесполезно говорить! А ты ее уела. Эй, ты где такого нахваталась? Я, признаюсь, даже заслушался немного.

— Забыл? У меня муж юрист. А еще я работала администратором в гостинице! Разных людей повидала, с кем только собачиться не приходилось, — отвечаю, немного смущенная внезапной похвалой.

Марсель обхватывает меня за локоть пальцами и отводит в сторону.

— Ты как?

Он осматривает меня заботливо, снимает несколько сгоревших волосинок с головы. Почему-то на глаза мне наворачиваются слезы. По его осторожным, внимательным жестам становится ясно, что он ни за что не обидел бы меня по-настоящему. Максимум, на словах, и то только после того, как я сотворила такую несусветную чушь…

Мне совестно становится за то, что я приковала его. Настоящими наручниками…

Мои слезы Марсель истолковывает иначе и хмурится:

— Испугалась? Все позади. Ты цела. Я — тоже.

— Нет-нет… Нормально все.

— Ага. Очень…

Он вытирает большим пальцем слезинку с моей щеки, улыбнувшись.

— Нет, лучше не трогай лицо. Я хотел вытереть, только размазал сажу.

— Ты как трубочист выглядишь! — говорю сквозь слезы. — Почему случился пожар?

— Я… Думаю, виноват я. После секса отправился на перекур… Не помню, куда сигарету кинул. Ты к себе притянула, и я на секунду глаза закрыл. Всего на секунду. Оказывается, опасно засыпать рядом с Сиреной!

Взгляд Марселя скользит неспешно по моей фигуре. Я до сих пор в его халате, босиком и без белья. Он — в одних брюках, с обнаженным торсом.

— Зачем ты в гардеробную полезла?! Дуреха…

— Я… Твой китель спасла. И фуражку.

— Спасибо, — скупо благодарит меня Марсель.

— Надень. На улице холодно.

Я протягиваю ему спасенную одежду. Марсель надевает фуражку мне на голову и забирает китель. Он набрасывает его поверх обнаженного торса. И, черт побери, Марселю идет. Смотрится дико сексуально…

Дрожь пронизывает насквозь. Я его съесть готова! Несмотря на ситуацию, в которой я оказалась, просыпается влечение неуместное. Я с трудом перевожу взгляд в сторону.

— Как же теперь быть? Квартира сгорела…

Почему-то я снова чувствую себя виноватой. Словно все беды мира из-за меня — Ленки Шатохиной!

— Можно пожить в отеле, например! — пожимает он плечами. — Снять квартиру или…

— Как ты? — врывается в наш диалог полный напряжения мужской голос.

Я мгновенно его узнаю, узнает и Марсель. Кажется, он удивлен не меньше моего, когда к нему торопливо подходит Вениамин Александрович и обнимает крепко, невзирая на то, что Марсель пропитан дымом и вымазан сажей.

— Ты?!

— Что стряслось? Ты цел?! Цел? — тормошит Марселя отец. — Как это случилось!

— Почему ты здесь?