Как достать профессора - Ульяна Романова

— Руслан Евгеньевич, — зло ткнула мне в грудь пальцем Полина, — если вы думаете, что я буду ТАК зарабатывать место на вашей практике, то вы очень ошиблись!

— Как «так»? — иронично поинтересовался я.

Она была так близко, что еще чуть наклониться — и можно ее поцеловать.

— Вот так! — взорвалась Полина.

— Синицына, выражайте свои мысли четче, — потребовал я, сжимая ладони в кулаки.

— Я не буду с вами целоваться, — выпалила она и покраснела.

— А я вам целоваться и не предлагал. Вам показалось.

Вернул ей ее же финт, который она проделала в аудитории, когда нагло строила мне глазки.

— Хорошего дня, Полина, — я подмигнул и с трудом, рывками отодрал себя от нее.

Дом, душ, сон! А дальше выходные, и меня отпустит!

Но далеко уйти не успел. Пока ждал такси, позвонил генеральный директор адвокатской фирмы и сообщил, что я и мой коллега уезжаем на неделю в командировку.

Глава 17

Полина

За «уголовником» закрылась дверь, а я хватала ртом воздух, прижав ладонь к груди.

Это что сейчас было?! Что?! Сейчас?! Было?! От воспоминаний по позвоночнику пробежала стая мурашек, а я сжалась в комок. Да, у меня не было сексуального опыта с мужчинами, были только поцелуи с бывшим парнем и один с Арсением, после которого он сказал, что целовал меня исключительно по-дружески…

Я поймала себя на мысли, что после появления в моей жизни Руслана Евгеньевича почти перестала думать об Арсе. Только урывками и в прошедшем времени.

Логинов оказался порядочным гадом, который умело и филигранно расшатывал мою нервную систему, заставляя думать только о его бесценной персоне. У него загрызайка наштукатуренная дома ждет, томится, возможно, скучает, а профессор по общежитиям студенток к стене прижимает! Я видела в его глазах желание. И это было не желание обсудить голодомор, репрессии и последние изменения в Уголовном кодексе…

В голове снова всплыли картинки, как он на меня смотрел, когда вжимал в стену, становилось жарко. Щеки пылали, а я нехотя признала, что Лиля была права и ее дедуктивный метод все же работал.

Вот только что мне теперь со всем этим делать?

А еще дверь… Я точно знала, кто вставил нам спичку. Неудачливые покупательницы боксеров, вместо того чтобы жаловаться в общество защиты прав потребителей, решили снова начать военные действия против моих новых подруг и меня за компанию. Ничему девчонок жизнь не учит! Самых ретивых мои подруги уже проучили, а эти либо новенькие, либо еще не знали с кем связались.

Сердце наконец перестало колотиться как обезумевшее, а щеки — пылать. Я выглянула в коридор, чтобы закрыть дверь, и хмыкнула, проглатывая колкость о том, что с «уголовника» в прямом смысле песок сыпется.

Вздохнула, залезла в шкаф и достала веник с совком.

— Никто не видел голого извращенца в коридоре, который по женским душевым разгуливает? — грозно и громко спросила Настя — моя соседка по этажу и будущий филолог.

Я продолжала молча подметать…

— Поля? — заметила меня приятельница.

— Не видела и видеть не хочу, — открестилась я, — что случилось?

— А то, что ко мне в душевую пришел обалденный мужик в костюме Адама, даже листиком не прикрылся.

— Так ты его ищешь, чтобы наказать или продолжить знакомство? — развеселилась я.

— Одно другому не мешает, — подмигнула мне Настя, — у нас там замок заедает, а я утром захотела быстро душ принять в одиночестве. Думала, в общаге нет почти никого. С одной стороны, сама виновата, а с другой… Надо коменданту пожаловаться, что парни опять оборзели и в женскую душевую без мыла заходят. Пусть снова с ними воспитательную беседу проведет.

Комендант у нас был строгая, парни ее боялись, да и в принципе держала всех в ежовых рукавицах. Первокурсникам она всегда проводила строгий инструктаж, который грозил выселением и отчислением за такие фокусы.