Юлия, дочь Цезаря - Юлия Львофф (2020)

Выражение именно этого чувства — нежной заботы о ней — Юлия увидела на его лице, смешанное с тревогой о будущем, в день расставания. Когда же Помпей направился к двери, её охватило такое отчаяние, такая растерянность, она почувствовала себя такой одинокой, что, не помня себя, бросилась к нему и крепко обвила его за шею руками.

- Я вернусь, - прошептал Помпей ей на ухо, - вернусь, чтобы больше никогда не разлучаться с тобой.

В ответ на его обещание Юлия молча кивнула и попыталась улыбнуться, хотя слёзы, которые она пыталась сдержать, уже текли по её нежным щекам.

Глава 26

Магистраты, промагистраты и двести сенаторов (из шестисот, числившихся в цензорских списках) прибыли в Луку, торопясь прокричать Цезарю «ave» и изъявить своё восхищение. Склонив лысеющую голову, повелитель железных легионов принимал изысканные приветствия с благожелательной улыбкой, хотя в глазах его читались недоверие и сарказм. Он знал, что большинство его гостей, заискивающе заглядывающих ему в лицо, прячут под тогой кинжал, и что любезные улыбки, приклееннные к губам, скрывают страх.

Когда царившее в доме градоначальника Луки оживление начало остывать, Цезарь пригласил Красса и Помпея уединиться с ним в таблинии. Богач, сохраняя безмятежное спокойствие, изо всех сил старался не показать снедавшую его зависть. Помпей, напротив, был необычайно оживлён, а его полное, с чувственными чертами лицо так и сияло от счастья.

- Ну что ж, зятёк, поздравляю, - обратился Цезарь к Помпею с таким искренним дружелюбием, которое мало кому показывал. — Это самая лучшая весть из тех, которые придают уверенность в будущем. Моему внуку суждено родиться в эпоху грандиозных перемен — он станет гражданином Рима, обновлённого и могущественного, как никогда прежде...

Хотя Цезарь и себе и всему свету ныне представлялся человеком, способным двигать горы, всё же иногда по ночам на него нападал страх: сколько времени продлится его везение? Достаточно ли он укрепил свои тылы? Он был прекрасно осведомлён о том, кто и за что высказывался в сенате, знал, что республиканцы во главе с Катоном спят и видят, как перетянуть на свою сторону Помпея. Он не забыл, в какую бездну отчаяния повергло его известие о том, что Юлия потеряла ребёнка. Тогда он впервые усомнился в преданности Помпея и даже подумал о том, что счастью Юлии придёт конец.

Но теперь, глядя на Помпея, читая письма дочери, он увидел, как новая беременность Юлии ещё крепче привязала к ней Великого, тем самым сделав послушным его, Цезаря, воле.

- Что бы ты сказал, мой дорогой зять, если бы я предложил назвать внука Луцием - в честь Тарквиния, царя-реформатора?

- Ты всё говоришь о «внуке», - сдерживая улыбку, заметил Помпей, - и тем самым проговариваешься, что ждёшь только внука. А вдруг младенец окажется девочкой?

- Может и оказаться, - согласился Цезарь, заметно погрустнев. — И всё же мне бы хотелось, чтобы это был мальчик. У тебя, Помпей, уже есть сыновья, есть внуки. Мне же боги дали только дочь, единственную... Я мечтаю о том, чтобы внук продолжил род Юлиев. И чтобы у меня был кровный преемник — тот, кто продолжит начатое мной...

- Простите, что вмешиваюсь, - вежливо кашлянув, заговорил Красс, - но вот именно в этот момент мне захотелось уточнить: что ты, собственно, начал, Цезарь, и насколько это созвучно нашим общим интересам?