Уходя – оглянись - Джессика Харт (2014)

— Честность никогда не помешает. Она вранье за версту чует.

Я с преувеличенным тщанием расправляла платье.

— Но я сказала ей, что люблю тебя.

— Значит, так и есть. Быть может, и вправду любишь, — донеслось его придушенное бормотание.

Во рту пересохло, когда я увидела его худощавый и крепкий, до боли знакомый торс. Если б только позабыть об этом ланче и его любезно-ледяной семье, мы провели бы остаток дня на просторном гостеприимном ложе, и закатное солнце ласково светило бы в распахнутые окна.

— Возможно, ты и ошибаешься насчет ее чуткости к притворству. — Я испытывала неловкость за неуемное желание прикоснуться к нему. Такое поведение совсем не в моем характере. Всему свое время и место; например, сейчас — самая пора поваляться в постели после сытного ланча, а не штопать порушенную целостность надутой семейки. — Возможно, я играю лучше, чем ты думаешь.

Нет, меня вела не любовь, быть может, похоть; однако я была достаточно осторожна, эмоции должно держать в узде. Мои отношения с Джорджем строго лимитированы по времени в наилучших традициях плановой политики, и памяти мне на это всегда хватало. Мне скоро уезжать, и есть ли смысл глупить и влюбляться в него? Разумеется, я не такая дура.

Джордж рассеянно пожал плечами, когда я спросила его насчет соблюдения протокола на предстоящем ланче, на всякий случай надела свое любимое летнее платье. Набивной ситец нежной расцветки, фасон немного старомоден, но мне оно всегда нравилось. К нему прилагалась нарядная верхняя юбка из шифона, она развевалась при ходьбе, я чувствовала себя хорошенькой кокеткой.

Конечно, кому-то мое платье покажется не самым восхитительным, но в нем удобно и легко, осталось только встать на каблуки, надеть мамино жемчужное ожерелье, и я готова к выходу.

Джордж неотрывно смотрел на меня, натягивая пиджак. Несмотря на летний зной, мужчины обязаны присутствовать на трапезе в костюмах.

— Потрясающе выглядишь, — заметил он. — Тебе надо чаще носить платья.

— Вряд ли удобно расхаживать в таком виде по стройплощадке, — ворчливо проговорила я, чтобы закамуфлировать свою радость.

— Разве речь о зеваках на стройке? Ты могла бы наряжаться для меня.

Я потрогала жемчужные бусины на шее. Они напоминали о матери. Она, бывало, выполняла все просьбы моего отца. Если бы он попросил ее надеть мешок для мусора, она с радостью набросила бы его. Удивлялась бы потом. А мне ни к чему развлекать Джорджа.

— Ношу то, что нравится.

Главным событием торжества из уважения к годам Летиции стал ланч. Пили шампанское, ели семгу — подали цельную рыбину под голландским соусом с крошечными клубеньками молодого картофеля, посыпанного зеленью петрушки.

Я могла бы и наслаждаться, если бы застолье не протекало в напряженной обстановке недосказанности. Все демонстрировали отличные манеры, но общая беседа складывалась из ходульных ремарок, которыми обменивались родственники. Маргарет и Майкл Чаллонер ни разу не обратились непосредственно к Джорджу, но я видела, как они недоуменно поглядывают в его сторону, словно силясь понять, почему он не оправдал их ожиданий.

С трудом верилось, что Джордж их сын. Интересно, они всегда смотрели на него как на кукушонка, подкинутого в их гнездо? Если так, вполне объяснимо, почему он решил пойти наперекор этому смехотворному семейному чванству.

Но ему, по крайней мере, удалось заручиться крепкой поддержкой бабушки. Я смотрела на них и понимала: Джордж любимчик Летиции. Он шутил, она смеялась вместе с ним; даже если он заметил неприветливость родителей, ничем не выдал себя. Мне выпало вести выморочную беседу не только с ними, но с дядей и тетей Джорджа. Всем вполне хватало воспитания, чтобы не грубить мне в лицо, но было ясно: они не очарованы, мягко говоря.

Начхать. Шарлотта даже не напрягалась. Знаю таких особ: с виду бледный, вялый цветочек, внутри тиран с железной волей.