Нелюбимый - Кэти Регнери (2021)

— Да ну? — спрашиваю я, ухмыляясь, когда выдергиваю ещё одну грязную морковку из кучи и трусь задницей о его член.

— Чёрт возьми, да.

Я хочу поговорить с ним обо всём, что происходит в моей голове, но сначала я хочу, чтобы он занялся со мной любовью, чтобы мы оба были расслаблены и открыты. На мне ещё один сарафан, который я нашла в сундуке, и мои месячные должны быть ещё достаточно слабыми, чтобы не помешать нам.

Я лезу под юбку, сгребаю ткань трусиков и стягиваю вниз, бросая под стол. Затем я наклоняюсь вперёд и снова тянусь назад, чтобы задрать юбку так, чтобы моя задница была обнажена перед ним.

Я слышу, как он шипит сквозь зубы, и это один из тех примитивных звериных звуков, которые делают момент ещё горячее. Я слышу, как расстегивается пуговица его джинсов, после чего открывается молния. Мои глаза закрыты, но я слышу шуршание упаковки презерватива, который он вытащил из заднего кармана, и жду, пока он наденет его. Когда его руки опускаются на мои бёдра, я расправляю свои предплечья на столе, проливая ещё больше воды из ведер своим движением. Сквозь сарафан мои груди мгновенно промокают, и Кэссиди тянется вперёд, просовывая руки под ткань, чтобы обхватить их.

Его твёрдый член напрягается у моей задницы, когда он щёлкает пальцами по моим соскам, дёргая их, сжимая, перекатывая, пока они не становятся такими же твёрдыми, как он сам.

— Пожалуйста, Кэсс, — умоляю я его, оглядываясь через плечо и раздвигая ноги чуть шире.

Я чувствую, как он нащупывает нужное место, а затем без предупреждения делает выпад вперёд, погружаясь в меня одним плавным движением.

Я вскрикиваю наполовину от удивления, наполовину от удовольствия. Я так переполнена его толстой, пульсирующей плотью, что почти не могу думать ни о чём, кроме того, что происходит между нами. Мои пальцы сжимают стол, и я держусь за него, когда он отстраняется, а затем толкается обратно внутрь. Его руки лежат на моих бёдрах, удерживая меня на месте, и я чувствую на затылке его рваное дыхание Он снова отклоняется, снова шлепок кожи, когда он вбивает свой член в меня, заставляя ещё больше воды выплеснуться на стол, холодя мои напряжённые соски.

Одна рука скользит от моего бедра к киске, и два пальца находят мой клитор. Он массирует набухший бутон, вдалбливаясь в меня снова и снова, пока моё тело не стягивается в один великолепный, жёсткий узел, а затем взрывается от удовольствия. Он толкается ещё раз, затем замирает, задерживая дыхание, пока не рычит моё имя, кончая в презерватив, его бёдра замедляются с освобождением.

Рука, держащая меня за бедро, скользит вокруг моей талии, и он легонько ложится мне на спину, поддерживая большую часть своего веса на ногах. Его голос звучит совсем рядом с моим ухом, когда он говорит между вздохами:

— Бринн. Мой… ангел. Моё… величайшее… сокровище.

Он всё ещё глубоко внутри меня.

Он живёт в моём сердце, и я знаю — в самых глубоких уголках моей души — что он всегда будет там.

Мои глаза наполняются слезами, когда я кладу щёку на мокрый стол и шепчу, сдаваясь:

— Я люблю тебя, Кэсс. Я хочу остаться вместе.

Глава 28

Кэссиди

Я замираю, когда слова, которые я одновременно хотел и боялся, срываются с её губ.

Я люблю тебя, Кэсс.

Я люблю тебя, Кэсс.

Я люблю тебя, Кэсс.

На одно мгновение, остановившее мир, я позволил этим словам просочиться в меня. Я чувствую её любовь ко мне в кончиках моих пальцев и в каждом пульсирующем ударе моего недостойного сердца.

Затем я крепко зажмуриваюсь и заставляю себя отказаться от этого. Потому что я тоже её люблю, и по этой причине больше, чем по какой-либо другой, я не могу ни принять это, ни ответить тем же.