Город потерянных - Соня Грин (2019)

***

Следующее пасмурное дождливое утро не предвещало ничего хорошего.

Когда мы вылезли из-под навеса и осмотрелись по сторонам, нас постигла ужасная мысль: ох черт, в палубе куча воды после ночного шторма! Но потом, когда нам удалось привести палубу в порядок, выбросив за борт дохлых обитателей моря, которых забросило сюда вместе с волнами, нас постигла еще одна, гораздоболее худшая мысль.

Она была настолько ужасной, что мы ощутили себя маленькими песчинками в огромном океане, которые из оружия имеют только перочинный нож и пару колбочек с зельями. В целом, можно было с уверенностью сказать, что перед природой мы абсолютно беззащитны, если брать во внимание весь ее незаконно огромный масштаб. Но здесь масштаб нашего пути был гораздо меньше, и что хуже, он обрел угрозу обрушения.

Мы попали на мель.

Это было странно, потому что никакого острова или даже клочка суши поблизости видно не было. Мы стояли у борта, высунув свои зеленые мины и вглядываясь в отражающую облака воду, в то время, пока наша шлюпка лениво плыла вперед, цепляясь за песок. Пока она неторопливо продвигалась дальше, оставляя за собой расплывающиеся круги, мы успели понять, что, во-первых, эта мель настолько огромная, что если мы застрянем, то застрянем уже навсегда, а, во-вторых, мы ничем не сможем помочь шлюпке, если она застрянет.

Кир выпрыгнул с борта и выбросил якорь. Мы с Гарсией остались стоять рядом.

– Боишься?

– А? – я отлепила взгляд от кристально-чистой воды. – Что?

Гарсиа откинула капюшон мантии:

– Ты боишься того, что будет впереди?

Мне следовало ответить, но я сразу просекла, что в ее вопросе есть какой-то подвох. Причем, он был настолько явным, что это сбивало меня с толку, и я никак не могла понять, в чем именно он заключался.

– А я боюсь, – без какой-либо интонации после долгой паузы оповестила меня Фитцджеральд. – Боюсь, что для меня может не наступить завтра. Этот век догоняет меня со скоростью света.

– Что ты имеешь ввиду?

Мы посмотрели друг другу в глаза и Гарсиа отодвинула рукав мантии, закрывающий рану, которую она заработала, когда мы пытались покинуть пещеру. У нормального человека она стала бы потихоньку затягиваться и покрываться корочкой. Но у Гарсии она выглядела так, словно ее облили кислотой и хорошенько натерли мочалкой.

– Мои раны не имеют свойств затягиваться. Но это еще не все, – она наклонилась и приподняла край армейских флисовых штанов, сняв один из высоких ботинок.

То, что я увидела далее, заставило содрогнуться мои внутренности и срочно зажать рот рукой, чтобы не запачкать палубу.

Это можно было сравнить со всем, но только не с ногой нормального человека. Сероватая кожа была покрыта ужасными свисающими морщинами, кое-где в прямом смысле этого слова висели отмершие ошметки плоти. Куча порезов, гниющие участки, гноящаяся грязь, попавшая в раны – все это смешалось в моих мыслях ужасной правдой и дало пищу для ума.

Получается, она…

– Это зелье, которое помогло уйти мне из семнадцатого века от Великой напасти… – Она закусила губу. Нормальный человек даже и не догадался бы, что она начала превращаться в старушку, смотря на ее прекрасное лицо. – Оно… Оно не смогло сохранить мои органы. То есть, это я только внешне выгляжу, как женщина. Но внутри у меня уже все превращается в труху.

Я вспомнила, как она поцеловала Кира той ночью, и мне стало плохо от факта, что он буквально целовал покойника.

– Сколько ты сможешь еще продержаться здесь? – я подавила рвотный позыв.

– Не знаю, – она снова медленно облокотилась о перила и стала смотреть вдаль. – Но, во имя Великой напасти, мне так страшно. Вот почему я скорее рвалась с Алукейла на Большую Землю – чтобы успеть. Вы же, современные люди, умеете делать всякие штуки, я знаю. Вдруг мне там помогут?