Ложь - Каридад Адамс (2018)

— Мои собственные чувства не волнуют меня, преподобный, но… брат… Он был каким-то странным с тех пор, как покинул Рио-де-Жанейро. Его нельзя было понять. Рикардо написал мне какое-то нелепое письмо, в котором даже не указал, куда он едет.

— Как я понял из его слов, он и сам этого не знал. Рикардо уехал из столицы, куда глаза глядят. В поезде он познакомился с Ботелем, который привез его сначала в Матто Гроссо, а затем перетащил в Порто-Нуэво. Ваш брат был не в себе, он, как одержимый, искал золото, то самое вожделенное богатство.

— И все ради нее!.. Такова была цена той женщины! Святой отец, расскажите мне честно все, что Вам известно… Я думал, что проеду всю страну, лишь бы быть с ним, я добрался сюда в надежде защитить брата, избавить его от опасности, о которой говорилось в письме… четыре строчки отчаяния и безумия… и что же? Я приезжаю и узнаю, что Рикардо умер. И какой смертью! Он свел счеты с жизнью, чтобы свести меня с ума… и меня тоже!…

— Я понимаю Ваши чувства, но ничего нельзя поделать. Постарайтесь смириться и достойно примите Ваше наследство…

— Меня не волнует это наследство!.. Плевать я хотел на эту проклятую залежь, которая стоила жизни моему брату!.. Единственное, что я хочу, единственное, в чем нуждаюсь, — это выяснить все, узнать правду… Идемте к нему домой, преподобный!..

— К несчастью, я не могу пойти прямо сейчас… Он жил вон в том домишке, что виднеется на вершине холма… с шиферной крышей. Но, повторяю, было бы лучше, если…

— Спасибо за все, преподобный… Увидимся позже. — Деметрио поспешно вышел.

— Святой отец, — за спиной пастора раздался нежный голос, и в проеме двери, отделявшей скромную комнатушку от церкви, появилась босоногая девчушка и неслышно подошла к пастору. Девчушка явно была из местных, медный цвет кожи выдавал ее с головой. Огромные темные, со стальным отливом, глаза задорно сверкали. Одета она была в узкую пеструю тунику…

— Это новый хозяин, падресито?..

— Именно.

— Он брат патрона Рикардо?..

— Верно.

— Он пошел туда?..

— Да, но ты не должна ему мешать… Он хочет побыть один, так нужно.

— Но там моя одежда… и там моя постель… И господин Рикардо заплатил мне за работу на год вперед, а также купил и подарил мне это ожерелье. Я должна расплатиться за это и работать теперь на его брата.

— Возможно, новый хозяин отблагодарит тебя гораздо больше, если ты оставишь его в покое, по крайней мере, до завтра. Позже вы обо всем договоритесь…

— Он останется здесь?..

— Я ничего не знаю, Аеша.

— И он будет жить там, на этой горе, один… и не будет никого, кто приготовит ему еду?.. В доме сейчас беспорядок, ведь ключи были у Вас, и Вы не разрешили мне входить в дом… Только откуда Вам известно, что я не нужна новому хозяину, падресито?..

— Ладно, Аеша… Позже я спрошу его и отвечу на твой вопрос. А сейчас иди со мной. Тебе предстоит очень внимательно выслушать проповедь, которую я произнесу нынче вечером…

* * *

На вершине одиноко возвышающегося над окрестностями холма, стоят три деревянных лачуги. Первый из домишек позабыт-позаброшен. Мимолетного взгляда достаточно, чтобы понять: в нем уже давным-давно никто не живет. Второй, окруженный деревьями, своего рода тропическим садом, напротив, был недавно покрашен в яркие, кричащие цвета и теперь вызывающе выделяется из прочих. А вот и последний из троицы, с толстой шиферной крышей и мрачными, бесцветными стенами, стоящий на отшибе, и, возможно, самый бедный, невзрачный и унылый на вид. Именно в нем и жил Рикардо. Деметрио де Сан Тельмо открыл дверь дома, и печально оглядел жилище. На душе у него все тоскливее с каждой секундой.

— И это здесь жил и умер мой брат?.. По чьей вине?.. Ради чего?..

В небольшом, настежь распахнутом шкафу, беспорядочно разбросано множество флаконов — лекарства от малярии, тропической лихорадки и укусов ядовитых насекомых…