Ложь - Каридад Адамс (2018)

— Я впервые сказала тебе правду. Я по-сестрински и по-дружески открыла тебе, как стать человеком! Бог знает зачем, но ты много раз просила меня об этом, и вот я сказала тебе, что ты хотела. Вирхиния, ты — подлая дрянь, но то зло, что ты совершаешь, никоим образом не приносит тебе счастья, а потому ты упрямо продолжаешь пакостить, врать, притворяться, плести мелкие интриги. Но что это даст тебе, в конечном счете? Новую одежду? Мебель подороже? Драгоценности и подарки? Еще одну улыбку тети Сары?.. Ты думаешь, стоит мучиться, пресмыкаться, как червяк, ради таких ничтожных мелочей?

— Что ты несешь? Как ты можешь?

— Быть искренней? Говорить с тобой открыто, от чистого сердца? Да, Вирхиния, могу, потому что счастье делает меня такой доброй, такой храброй, такой сильной, что я могу любить даже тебя! Я дам тебе самый лучший совет, Вирхиния: полюби! Полюби кого-нибудь, открой свое сердце чистой любви, и люби искренне, всей душой не только для того, чтобы быть счастливой, но и для того, чтобы постараться сделать счастливым любимого, и тогда наградой тебе станет твое собственное счастье!

— Хватит! Довольно! Что ты возомнила?

— Я думаю, что, быть может, ты полюбишь Джонни по-настоящему, ведь он так заслуживает, чтобы его любили.

— Замолчи!..

— Дорога к его сердцу свободна для тебя. Я тебе не помеха. Иди к нему, и будь счастлива. Возможно, ты станешь хорошей!

— Хватит, слышишь? Хватит! Ты, приживалка, нахлебница, нищая попрошайка… Чья-то там дочь, которая не должна находиться в этом доме, где живу я, и у меня есть все права на это!..

— Вирхиния!..

— Подлая злодейка! Будь ты проклята, дрянь! Я всегда ненавидела тебя. И теперь ты бросаешь мне Джонни, словно объедки, которые швыряют собаке!

— Вирхиния! Ты помешалась и не понимаешь, что говоришь?

— Ненавижу тебя, ненавижу! Я с детства ненавидела тебя, и скоро увижу то, что хотела: тебя изгонят отовсюду, и все будут презирать тебя, как последнюю шлюху.

— Что?!

— Как продажных девок, рядом с которыми ты выросла, живя с отцом.

— Замолчи!

— Твой отец был подзаборной пьянью, нищим оборванцем, вором!

Больше Вероника терпеть не могла — ее рука взметнулась раз и другой, яростно раздавая пощечины.

— Тетя Сара! — пронзительно завизжала Вирхиния, будто ее убивали.

— Что такое? Что случилось? — подбежала всполошенная и испуганная донья Сара.

— Тетечка, родненькая! — по-детски рыдая, бросилась в объятия тети Вирхиния.

— Девочка, солнышко мое, что она тебе сделала? — донья Сара метнула разъяренный взгляд на Веронику.

— Надавала пощечин за то, что оскорбила память моего отца, — Вероника выдержала разгневанный взгляд.

— Что?

— Ах, тетечка, миленькая, я хочу умереть! И умру!

— Да как ты осмелилась на такое, дрянь? Ах ты, негодная! Как ты могла поднять руку на Вирхинию, ведь она такая слабенькая, болезненная! Клянусь, это тебе даром с рук не сойдет! Я сейчас на все способна!

— Успокойся, Сара, не стоит идти по этой позорной, жалкой дорожке! — дон Теодоро крепко схватил жену за руку и устремил взгляд на Веронику. Между тем подошел и белый, как мел, Джонни.

— Дядя Теодоро! Вы же не знаете, что она мне сказала! Не знаете, — Вероника, побледнев, в замешательстве обернулась к дяде. Ее всю трясло.

— Тебе следовало подумать о том, что Вирхиния больна! И следовало помнить, что под этой крышей заведено одно незыблемое правило — порядочность, достоинство и взаимное уважение.

— Но, дядя!

— Я не знаю, и знать не хочу, что сказала тебе Вирхиния. Я вижу только, что твое поведение отвратительно и достойно сожаления, и пока ты живешь в этом доме, подобное не должно повториться. Это — всеми уважаемый дом, и я не смогу простить тебя, если ты совершишь еще одну ошибку, живя в нем.

— Дядя, я…

— Сделай милость, ступай в свою комнату и избавь нас от удовольствия видеть тебя за столом!..

* * *