Ложь - Каридад Адамс (2018)

— Не оставляйте Джонни одного, я боюсь, что они станут драться на дуэли! Это было бы ужасно!

— Я Вам больше, чем друг, Вероника. Увидев Ваши страдания, я понял, что я — Ваш слуга, Ваш раб. Я выполню Вашу просьбу, Вероника, и, если потребуется, ценой собственной жизни предотвращу дуэль, которой Вы боитесь.

* * *

Едва войдя в комнату, Вероника тут же вышла из нее. Она задыхалась в четырех стенах. Ее переполняла обида. Чистое, искреннее сердце неистово билось, все сильнее разгоняя кровь по жилам.

Все в этой спальне вдруг опостылело Веронике, стало ненавистным. Немало печальных дней провела она в ней: не раз тетя Сара несправедливо отсылала ее сюда, как в камеру пыток, за мнимые проступки или какую-то пустяшную провинность, раздутую коварством Вирхинии до небывалых размеров. Эта комната сполна знала и горечь беззащитности и непонимание. Да и сам огромный особняк рода Кастело Бранко теперь давил на нее, как могильная плита, зато в парке она нашла друга. В детстве он был ее приютом и тайным убежищем, в юности — миром грез и мечтаний. А на той скамейке, где Деметрио впервые поцеловал ее, влюбленное сердце Вероники искало оправданий его поведению, чтобы получить их со сладкими вздохами.

— Деметрио, ревнивец ты мой. Только ты можешь смотреть так на меня. Ревнивец, ревнивец мой. Я знаю, что, вероятно, из-за ревности ты часто заставляешь меня плакать. Ты очень властный, и хочешь, чтобы я была твоей рабыней. Ты считаешь меня строптивой и надменной, но если бы знал, каким ничтожеством я чувствую себя рядом с тобой… Я шла бы за тобой по пятам, как зверек, ела бы хлеб из твоих рук, проводила бы дни у твоих ног, глядя, как ты работаешь, думаешь, командуешь и даже забываешь обо мне. Мне было бы достаточно боготворить тебя.

Во власти буйных мечтаний Вероника закрыла лицо своими тонкими, изящными руками. Ей вспомнились жесткие, властные, обжигающие губы Деметрио, околдовавшие, покорившие ее своей искренней страстью. Ей пригрезилось, что Деметрио снова пылко целует ее, мучая и окрыляя, даря одновременно и горечь и сладость.

— Ты — демон, Деметрио, жестокий, беспощадный демон. Если бы я не была уверена в том, как сильно ты меня любишь, я не смогла бы простить тебя. Не смогла бы!

* * *

— Оставь бутылку… Поставь ее сюда!..

— Ради бога, Джонни, мы и так достаточно выпили. Тебе так не кажется?

— Оставь меня, я напьюсь до бесчувствия!

Несколько часов Хулио Эстрада безуспешно разыскивал Джонни, выполняя обещание, данное Веронике, пока не нашел его в баре отеля «Платино», и сейчас он безуспешно воевал с ним, стараясь увести из бара.

— Почему бы нам не пойти в казино? — предложил Хулио.

— Я хочу быть здесь, понятно? Здесь! Деметрио де Сан Тельмо еще не поднялся в свой номер, и отсюда я его увижу, когда он пойдет спать.

— Может, скажешь мне, что ты собрался делать?

— Поговорить с ним, но не у нас дома, где родители с Вероникой стоят передо мной, а Вирхиния висит на руке. Я хочу встретиться с ним один на один.

— Вспомни, как дома ты изводил его своими насмешками и вывел-таки из себя.

— Я? Да я… Знаешь что, оставь меня, я не желаю спорить… Оставь меня одного, прошу тебя!

— Нет, я не брошу тебя одного. Идем отсюда, уже поздно, родные беспокоятся о тебе. Послушай, Джонни, у тебя нет права вести себя так. Твоему поведению нет оправдания.

— Да что ты понимаешь?! Что ты знаешь о чувствах неудачника, когда у тебя под носом веселится везунчик, счастливчик, укравший это счастье у тебя! Понимаешь, у тебя! Черт, посмотри, посмотри туда! — неожиданно обернувшись, Джонни заметил в дальнем углу бара знакомое лицо. К этому времени бар почти опустел, и он разглядел за одним из столиков одинокую, мрачную фигуру Деметрио де Сан Тельмо, молча, стакан за стаканом, пьющего виски. — Так значит, он здесь! Черт его знает, как долго он здесь сидит!

— Джонни!